Рассадник добра
Шрифт:
— Айшма! — раздраженно крикнул он.
— Да, хозяин! — немедленно отозвалась экономка.
Маг предпочитал именно это старинное обращение, позволяющее почувствовать зависимость от него наемных работников. С тех пор как в империи отменили рабовладение, унижать слуг стало гораздо труднее, а для любого черного мага это необходимо как воздух. Если некромант не унизит или не оскорбит никого за целый день, он будет чувствовать себя больным, а если подобное продолжится еще некоторое время, магия может даже покинуть его. Он уже подумывал о том, чтобы нанять специального человека для издевательств, но
— Убери это сейчас же! — гаркнул некромант.
— Конечно, хозяин, — покладисто согласилась Айшма.
При вызове образ экономки казался слегка размытым из-за защиты, окружающей ее, и Вилигарка это раздражало. Ну почему вся прислуга, нанимающаяся к нему на работу, носит на себе такую кучу щитов? Неужели все они настолько суеверны? Между прочим, оплачивать всю эту защиту приходилось именно ему, работодателю. Ему должно было бы льстить, что прислуга так боится его, но ко всем прочим порокам, естественным для каждого черного мага, Вилигарк был еще и чудовищно скуп. Он любил деньги и ценил их. А эти щиты стоили очень прилично. Единственным исключением из правила была новенькая ассистентка, пренебрегшая защитой от своего работодателя, да еще вдобавок ко всему сообщившая ему свое настоящее имя. Прочие пользовались удобными прозвищами. То ли она совсем его не боялась, то ли просто была необыкновенно глупа и легкомысленна. Девочка понравилась ему. Было в ней, конечно что-то странное. Но не настолько, чтобы отказать ей в месте.
— Я передумал. Пришли Марью! — ворчливо добавил он.
Экономка согласно пискнула, и образ ее поблек. Вилигарк еще секунду смотрел на видимую только ему магическую картинку, потом встрепенулся и плавно уселся в одно из массивных кресел. На себя и свою работу он денег не жалел. О нем, знаменитом некроманте, часто говорили, что он вообще не способен никого любить и ни о ком заботиться. Это было неправдой. Он любил только себя, зато так, что этой любви хватило бы на весь окружающий мир, будь она направлена на него.
Стукнувшись о громадную идиотскую конструкцию на стене, Машка вошла в большую залу. «Настоящий рыцарский замок!» — с содроганием подумала она.
— Не порть мне ковер, девочка! — прикрикнул маг, но тут же перешел на более добродушный тон: — Впрочем, вряд ли ты его испортишь. Убери тазик и можешь быть свободна.
— Это — ковер? — удивилась Машка.
— Разумеется. — Некромант пожал плечами, — Изящная кованая конструкция, служащая украшением главной залы дома. А что ты еще предполагала увидеть?
— Ну, такую большую мохнатую тряпочку, — призналась Машка, опасливо покосившись на фаерболы. — Что, вот это убрать, да?
— Ну не меня же! — раздраженно буркнул Вилигарк.
Машка подошла к тазику. Комки живого огня, словно обладая собственной волей к свободе, ожесточенно колотились о края. Прозрачная крышка тазика мелко вибрировала.
— Не бойся, они не кусаются, — сказал маг.
— Ага, — отозвалась Машка. — Зато наверняка больно жгутся, а у вас тут даже прихваток нет!
— Ты умненькая девочка.
— Штуки такие, — доходчиво объяснила Машка. — Тряпичные. Горячее брать.
Некромант поморщился и глубоко задумался. Машка с интересом наблюдала за сменой выражений на его лице. Никогда бы не подумала, что черные маги — мастера мимики.
— Ладно, — смилостивился наконец он. — Давай сюда руки.
— Зачем? — подозрительно спросила Машка.
— Учить тебя буду, — пояснил Вилигарк. — А то нанялась ассистенткой, а сама дура дурой!
— Не смейте обзываться, господин маг! — обиделась Машка. — Я, конечно, в вашей энергетике ни фига не смыслю, зато как уволюсь — и будете тут с одной вашей Сушеной Воблой управляться!
— Это с Айшмой-то? — Вилигарк неожиданно развеселился. — А что, весьма достойное определение! Тем не менее научить тебя чему-то надо, а то какая из тебя ассистентка?
— А, ну если вы в этом смысле... — успокоилась Машка и доверчиво протянула ему ладошки.
Вилигарк наморщил лоб и легко коснулся ее рук кончиками пальцев. Удивительно, но на ладонях этой странной девочки, не привыкшей бояться чужой магии, не было и следов какой-либо защиты. Ни знаков на ногтях, ни тонких цветных полос, упрятанных в линии жизни, ни даже примитивных невидимых щитов, которые можно обнаружить по теплым импульсам, исходящим от них. В этом было что-то неприличное, словно служанка позволяла себе ходить голой.
— Закрой глаза, — мягко попросил он.
Голос его изменился, стал бархатистым и нежным, похожим на пробирающий до глубины души голос старшего Иглесиаса. Машке внезапно захотелось улечься на пол, задремать и слушать его сквозь сон бесконечно.
— Не смей спать! — предупредил ее маг. — Просто зажмурься!
Машка послушно зажмурилась, а потому не увидела, как пальцы темного мага налились голубоватым сиянием. Плечи Вилигарка дрогнули, словно сбросили некий тяжелый груз, и маг распрямился, помолодев за несколько секунд на десяток лет. Руки его ощутимо нагрелись.
— Ой, щиплется! — ойкнула Машка. — Скажете, когда глаза можно будет открывать, ладно?
Маг озадаченно поглядел на девчонку.
— Вообще-то уже можно, — ответил он, стряхивая с пальцев остатки мертвенного голубого сияния, словно эктоплазму из популярного мультика про охотников за привидениями.
— А чему вы меня научили? — поинтересовалась Машка.
— Зубы лечить, — буркнул маг.
— Правда?! — восхитилась Машка.
— Девочка, — устало проговорил Вилигарк, — где ты видела, чтобы темный маг говорил кому-либо правду? Признайся, ты любишь сказки?
— Нет, — отозвалась Машка. — Больше мультики. И ужастики. Вампиры, Крюгер, покойники там всякие... А что?
— Ужастики — это истории о покойниках? — уточнил маг.
— И о покойниках тоже. Я думала, всем некромантам их с детства вместо сказок рассказывают. Ну, знаете, такие... — На мгновение она задумалась и продолжила замогильным голосом: — В черном-черном лесу стояла черная-черная башня. В этой черной-черной башне...
— Цыц! — прервал ее Вилигарк. — Для таких вещей здесь не место и не время!