Расщепление
Шрифт:
– Красивый план.
– Это не план. Это - безумие…
Кот улыбается всей мордой, без остатка. Жиль видит в стекле отражение своей маски, многоструктурно наслоённое проекцией в Симанский сад, который всячески “увит”: полёты желтокрылых листьев.
Жиль Корвус открывает раму. Кот хитроумно отвлекает ВСЕХ:
Он выкуривает четыре шоколадных сигареты разом; притворяется мечтами в жизнь раскованных людей; переключает без пульта каналы телефона в гостиной воображаемого чиновника; тайно провозит из одного конца коридора в другой рисовые фигурки нелегалов в максимальной миниатюре; травит гладко выбритые анекдоты во фритюрнице из полиэстера; вынуждает себя кричать не по нотам; оригинально
Жиль уже “вышел” из здания. Симанский сад покорно ждёт.
Кот поворачивается к нему и [закрывая наглухо створку окна] успевает сказать: если ты встретишь (как тебе кажется) “ту самую” девушку, это ещё не означает, что она будет твоей.
Мягкий аромат жёлтого цвета. Вечное небо осени. Синий простор.
Уродливая маска срывается с лица, точно сумасшедший лист клёна. Жиль даже не успел удержать её мыслью. Жуткий разрыв железной (словно желе) логики реального мира в осеннем саду - и маска исчезла.
Жиль Корвус остался при своём лице. Полузабытое для зеркал и отражений, оно наиболее точно транслирует волну эзотерики на заднем дворе чужих эмоций. Его лицо “снов” снова светится на психокарте планеты. А маска (бушующее нечто пришло в никуда. Оно валится вниз, кро?шится в них, эти фосфорные вмятины плюс углы, ямы кошмарных надежд… Уродливый Дух опять расщеплён. Но маска теперь устремляется сквозь жаркий колодец-тоннель, возможно - самый глубокий со времён зарождения законов бурения скважин в ночи. Она начинает вращаться, разбрасывая капли начинки слишком эфирно. Капли бьются о стенки колодца и застывают в корнях капиллярных деревьев, на всём пути испаряя крошечный звук. Приглядись - и услышишь… Маска пробивает тёмно-красное дно пожара, врывается в огонь чужих чудес и начинаний. Она видит, что смотрится хорошо. Она найдёт новое лицо, прекрасней чем луна, и однажды во сне “прилепит” к себе. Ты проснёшься с тупостью чувств - внезапно поймёшь, что жизнь не для тебя, и что пора прекратить действовать. Восстанешь перпендикулярно кровати, высокий как пень, серьёзный внутри собственных жалоб. Тогда-то ты скажешь о зеркале, игриво мерцающем в конце коридора. Ты выйдешь на свет зашторенных окон: землистый, промытый, чудовищный кокон… Все мысли твои можно будет потрогать. Дрожат на дыхании, словно кромешные листья в саду инфернальной осени. Да ты и сам уже кружишься водопадом страха. Карябать когтями игрушечных пальцев лицо - забава для маски. Ты спёкся. Настолько, что демонам прощё выбросить сковородку, чем несколько тысячелетий соскребать с неё твою личность. Это отлично! Маска красиво смеётся завывающим смехом. Ты даже не хочешь кричать. Теперь чуть позднее, не то чтобы раньше. Но слишком - всегда… Обычная ночь. Уже поздно. Жёлтые фонари, жёлтые листья на дне перевёрнутых вёдер света. Желтая маска луны над окном. Чёрный край неба, потушенный крик никого. Ты прячешь за стёкла не лучшую жизнь. Стоишь в тишине сумасшедшей осени. Безликий, чуть жёлтый с лица. Не слишком живой, недостаточно мёртвый. Постаревшее забытье стало удачной привычкой. Живёт только маска, не ты) где-то в конце другого мира…
Химена подходит к подоконнику, на котором восседает Кот.
Тот веселится взглядом. За его спиной вздымается осенний сад жёлтого многообразия природных форм.
– Я тебя почти потеряла, - девушка “чёрно-белой причёски” закрыта от света за отражением на стёклах.
– Ничего удивлённого!
Химена уселась с ним рядом.
Слегка помолчали. Она (взгляд на осень) спросила:
– Чья эта половина книги, которую ты мне принёс?
Кот театрально поджал губы, взгляд его стал серьёзным и даже жестоким. Печальный вздох, ответ:
– Я взял её у парня, который был здесь когда-то…
Уклончивый взор в пространство коридора. Доктор Бен мимоходом ставит диагноз невидимому пациенту, который якобы повёл себя слишком незначительно в начале чьей-то книги.
– А теперь его здесь больше нет?
Кот хитро улыбается и говорит:
– Он вышел… Попробуешь его найти?
Окно раскрыто в осень. Весь сад “горит” листвой: полёты, смерчи, завихренья, быстрый сход.
Химена слезает с подоконника прямиком в “открытую рану” Симанского сада, похожую на лиственный ковёр. Идёт до ближайшей рощи - деревья жёлтым шепчут, как в бреду. Приятная поляна для заката. Простейшая скамья. Химена уселась любоваться садом, а осень разлилась на всё вокруг.
Жиль с опаской потрогал своё лицо. Поверх него - никаких масок.
Он оглядел пространство сада. Осень везде.
Листья падают, точно в точку ранимых мечтаний…
Пустая скамейка по центру поляны.
Жиль подходит, садится. Весь сад “пылает” листвой: полёты, смерчи, завихренья. Парень (что больше без маски) просто сидит и смотрит перед собой: Симанский сад идёт холмами ниже, ниже… Фигурные желтки деревьев в друзьях у красноструйных перепадов на земле.
Осень расплескалась по небу, синяя и цветастая, будто прозрачный пакет.
Жиль Корвус просто смотрит. В саду нет больше никого.
Кот, причинно находясь на первом этаже психушки, идёт в комнату под номером “22”, проскальзывает внутрь и садится напротив доктора.
Тот улыбается (хвалебно + красиво). А после говорит:
– Вы ведь догадывались, что пациент Корвус принимает меня за собственное отражение? Во время наших бесед он думает, будто бы говорит с зеркалом. И пытается это скрыть от самого себя.
– Я знал об этом слишком много.
– Ах, если так, то скажите мне - откуда он выдумал эту свою “дочку”? У него нет детей… И, прямо скажем, вряд ли будут.
– Жиль выдумал её, чтобы не быть таким одиноким. С этим всё просто.
– Вы проницательны. И талант психиатра у вас есть. Я всегда одобрял ваши методы работы. Быть среди “осуждённых на смерть” - это, прямо скажем, смелый подход.
– И за него ещё платят неплохо.
Доктор на другом конце стола опять размозжил губы ловкой улыбкой.
Кот усмехнулся в ответ. Доктор, уже несколько лет закреплённый за 22ым кабинетом (ему порядком надоела эта дурацкая работа - быть не пойми кем в дурдоме), чуть подался вперёд и произнёс богобоязненным шёпотом: - Поймите меня с интересом, я ни в коем случае не пытаюсь осуждать безразличных мне людей, но ведь он думает, что я зеркало.
– Я знаю, он слепо верит в дурные приметы. Вам нечего бояться - он Вас не разобьёт…
Доктор К(от) выходит из кабинета 22.
Коридор больницы валяется в шизофрении. Пациенты (как обычно) сходят с ума, сегодня даже слишком сильно.
Осколки стекла лежат во дворе уже несколько лет. Кто их там будет убирать, шеф-повар?
Симанский сад тонет в осени каждый год, по расписанию.
Странную книжку “Абсурдник” издали ограниченным тиражом. Однажды Жиль случайно разорвал её на две равные части. Получилось удачно.
Доктор К(от) носит чёрно-жёлтый халат, когда его никто не видит.