Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны
Шрифт:
В. Сеоев: Василий Митрофанович Шатилов в своих мемуарах и сегодня продолжает утверждать об успешном штурме рейхстага в середине дня 30 апреля. Но это не подтверждается многими источниками, которые убедительно свидетельствуют, что днем 30 апреля, в частности, в 14 часов 25 минут, ни одного советского солдата в рейхстаге еще не было.
Утверждение генерала опровергается и свидетельствами тех, на кого он ссылается в подтверждение своей концепции.
Вот что вспоминает об этих событиях бывший командир 756-го стрелкового полка полковник Ф. М. Зинченко: «15 часов, а подразделения не продвинулись ни на метр… Снова зовут к телефону. Звонит комдив:
— В чем дело? Почему задерживаетесь
— Противник атакует, товарищ генерал. И рейхстаг сопротивляется отчаянно…
— Отбить контратаку, и, не мешкая, — вперед!..»
Через некоторое время вновь состоялся разговор Зинченко с Шатиловым:
— Почему ничего не докладываете? Ваши люди уже в рейхстаге?
— Наших людей в рейхстаге пока еще нет, — несколько озадаченный вопросом генерала, отвечаю я. — Батальоны лежат в ста пятидесяти метрах от него. И мой полк, и полк Плеходанова все это время отражали контратаки…
— А если все-таки в рейхстаге действительно наши люди?
— Их там нет, товарищ генерал.
— Хорошо, десятиминутный артналет разрешаю. Начало в семнадцать пятьдесят. Готовьтесь к штурму».
Вопрос: Итак, бывший командир дивизии утверждает в своих мемуарах, что командир 756-го стрелкового полка Зинченко доложил о том, что рота Съянова в рейхстаге, а сам полковник Зинченко пишет, что в рейхстаге его людей не было. Кто же все-таки прав?
В. Сеоев: Прав Зинченко. Дело в том, что в 14.25 роты Съянова вообще не существовало, она была сформирована вечером из прибывшего пополнения, а сам Съянов в батальон Неустроева прибыл из медсанбата не ранее 16 часов 30 апреля. Кроме того, трудно понять, для чего необходим был штурм рейхстага с наступлением темноты, если там, по утверждению В. М. Шатилова, более двух рот уже водрузили Знамя Победы у скульптурной группы, а по некоторым материалам, даже на куполе рейхстага. Получается, что гарнизон рейхстага отсек эти две роты и взвод разведчиков от главных сил батальонов, позволил им забраться со Знаменем Победы вплоть до купола и дождаться своих в целости и сохранности. А что же делали главные силы? Лежали на Королевской площади, простреливаемые с рейхстага губительным огнем, а перед тем, как атаковать рейхстаг, открыли сильный артиллерийский огонь по своим двум ротам и взводу разведчиков? Здесь многое лишено не только смысла, но и элементарной логики. Немало из участников это поняли и все более склоняются к объективности, другие же упорно придерживаются «ранее согласованной» точки зрения.
Ф. М. Зинченко так объясняет подобное положение:
«Всему виной поспешные, непроверенные донесения. Возможность их появления была не исключена. Бойцы подразделений, залегших перед рейхстагом, несколько раз поднимались в атаку в одиночку и группами. Вокруг все ревело и грохотало. Кому-то из командиров и могло показаться, что его бойцы если еще не достигли, то вот-вот достигнут заветной цели. Особенно твердым было такое убеждение у каждого из нас в самом начале штурма, когда еще не вполне представлялось, какое сопротивление способен оказать противник. Вот и полетели по команде донесения. Ведь всем так хотелось быть первыми!..»
Вопрос: А как же дальше развивались события? Ведь скрыть такой факт, наверное, трудно было?
Г. Куманев: Практически невозможно. Последствия преждевременного доклада были следующие: издается приказ Военного совета 1-го Белорусского фронта № 06, в котором отмечалось:
«Войска 3-й ударной армии генерал-полковника Кузнецова… сломили сопротивление врага, заняли главное здание рейхстага и сегодня, 30.4.45 г. в 14.25 подняли на нем Советский флаг. В боях за район и главное здание рейхстага отличился 79-й
Аналогичное сообщение прозвучало по радио не только в Советском Союзе, но и за рубежом. К рейхстагу потянулись кинооператоры, корреспонденты газет, писатели, в числе которых был и Борис Горбатов. Но подойти к нему не было ни малейшей возможности, так как вражеский гарнизон прочно удерживал здание и простреливал все подступы к нему, а над самим зданием не было никакого Красного знамени.
Виновные в преждевременном докладе командиры и политработники вынуждены были как-то объяснить это положение. И тогда родилась новая версия: небольшая группа, выросшая впоследствии до двух рот и взвода разведчиков, ворвалась, мол, в рейхстаг и была отсечена от остальных сил, но знамя водрузить успела, а теперь ведет ожесточенный бой с гарнизоном рейхстага. Но где же знамя, которое, если верить приказу № 06, «развевается над главным зданием рейхстага»?
И тогда, по свидетельству Неустроева, командир 150-й стрелковой дивизии потребовал от Зинченко: «Если нет наших людей в рейхстаге и не установлено там знамя, то прими все меры, любой ценой, водрузить там флаг или флажок хотя бы на колонне парадного подъезда. Любой ценой!» — повторил генерал.
Многие тогда пытались выполнить этот приказ. Пытался его выполнить и Неустроев, посылавший дважды к рейхстагу П. Н. Пятницкого на выполнение этого приказа. Никто из них до рейхстага не дошел, погиб и П. Н. Пятницкий в 100–150 метрах от рейхстага. Более двух лет, с августа 1942 г., он находился в плену, был освобожден, считался долгое время пропавшим без вести, затем принял участие в освобождении Польши, отличился под Шнейдемюлем и вот в Берлине погиб героем, прикрывая грехи старших начальников, поторопившихся с победными донесениями. В 150 метрах от рейхстага в это же время получил тяжелое ранение начальник политотдела 171-й стрелковой дивизии А. Т. Сотников.
Вопрос: А что же предпринималось историками для установления истины?
В. Сеоев: Исследование обстоятельств водружения Знамени Победы над рейхстагом по архивным документам оказалось сложным делом. Одни материалы противоречили другим, за подписью одного и того же должностного лица можно найти и сегодня документы, в которых одни и те же события подавались в нескольких вариантах.
Наиболее серьезную попытку к исследованию штурма рейхстага историки предприняли при написании 5-го тома шеститомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945». Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС 8 апреля 1960 г. организовал, как сейчас принято говорить, «круглый стол», в работе которого приняли участие Герои Советского Союза командир 79-го стрелкового корпуса С. Н. Переверткин, командир 150-й стрелковой дивизии В. М. Шатилов, командир 756-го полка Ф. М. Зинченко и другие. Материалы «круглого стола» были использованы для написания текста по штурму рейхстага, который стал темой для обсуждения на совещании 15–16 ноября 1961 г. На этот раз круг участников штурма рейхстага был значительно расширен.
В обсуждении материала приняли участие член Военного совета 1-го Белорусского фронта К. Ф. Телегин, командующий 3-й ударной армией В. И. Кузнецов, начальник политотдела армии Ф. Я. Лисицын, командиры дивизий В. М. Шатилов и А. И. Негода, командиры полков А. Д. Плеходанов, Ф. М. Зинченко и В. Д. Шаталин, командиры батальонов С. А. Неустроев и К. Я. Самсонов, командир роты И. Я. Съянов, командиры штурмовых групп В. Н. Маков и М. М. Бондарь и многие другие.
Особый интерес вызвали выступления непосредственных участников водружения знамени над рейхстагом: А. П. Береста, А. Ф. Лисименко, М. П. Минина.