Шрифт:
Рассеянная любовь
Он почувствовал онемение правой ладони, лёгкое воспаление, словно ужалила пчела. Но без боли. Взглянул в зеркало, до сих пор опираясь левой рукой об умывальник. Встретился с немного испуганным взглядом старика лет шестидесяти. Заметил, что тот моргает ему в унисон, после чего понял: видит своё отражение.
Волноваться не начал, так как привык. Внутренне не ощущал беспокойства, лишь досаду, ведь опять забыл, вернее, помнил-то всё, просто это «всё» покрыл туман. Плотный и назойливый,
Осмотрелся.
Голубой плиткой покрыты стены и пол, от писсуаров несёт смрадом мужского духа, воздух наполнен едким запахом хлорки – он в туалете, в каком-то заведении. Умершие нервные клетки явно не спешили передавать информационные импульсы, воспоминания оставались под замком. Старик чертыхнулся, прищурился, рассматривая своё отражение. С лёгкой надменностью подметил небольшой пивной животик, грубые морщины на лице, сухоньких руках, впалые щёки. Усмехнулся, не сомневаясь в том, что дошёл до такого состояния путём неправильного образа жизни.
Он не помнил, что год назад его живот буквально выпирал из штанов, свисал вниз, а состояние здоровья лишь с натяжкой можно было отметить как плачевное. Стремление жить заставило сломать себя и свои привычки. Склероз вылечить не удалось и не удастся, однако взять болезнь под контроль он смог. Врач – старик что-то помнил о нём – явно неправильно указал период обострения, ведь «приступ» произошёл именно сейчас. Но ничего. Страха нет. Ситуация кажется привычной, чуть ли не обыденной.
Размял онемевшую кисть, заметил браслет, выглядывающий из-под рукава пиджака. «Дмитрий Васильевич Коржинков, улица…». Плотная соединительная ткань упрямо тормозила картины, пришедшие на ум. Дмитрий кисло скривил губы и просто принял информацию на браслете как факт. Остановился на номере телефона. Подумал о детях – отражение в зеркале сморщило лоб. Постарался представить внуков – их образ никак не вязался с номером. Цокнул, после недолгого раздумья зашагал к выходу. В самом начале шёл осторожно и медленно, умышленно хромая, проверяя своё физическое состояние. Найдя старое тело относительно здоровым и крепким, выпрямился, пошёл свободно.
Спокойная музыка сливалась с обстановкой из мягких тонов и правильных форм. Официанты расхаживали между столиками, за окном мелькали машины, фигуры людей. Вечерний мрак освещали фонарные столбы.
Он хотел попросить телефон у служащих, но ему было так спокойно и легко на душе, а она так мило смеялась… Леди помахала ему, как только он вышел из санузла. Она точно не знала Дмитрия, так как попросила:
– Составите мне компанию этим скучным вечером, молодой человек? – старушка улыбнулась, насколько позволили ослабевшие
Дмитрий смутился от забавного обращения, но не покраснел: кровеносные сосуды уже не те. Старая леди привлекала своей улыбкой, завораживала ухоженным видом хоть и угасающей красоты. В этой щепетильной ситуации старик выбрал милую незнакомку, а звонок домой решил на время отложить. Уже сев за стол, подумал о деньгах. Чертыхнулся.
– Я заплачу, – заверила леди. – Слава Богу, живу не на одну пенсию. Да и не будем торопиться, я уговорила официанта подойти ко мне минут через пятнадцать. Пока просто пообщаемся.
– Замужем, – спросил Дмитрий, невольно скривил губы, – раз кого-то ожидаем?
– Скажем, я была вдовой, – спокойно, не смутившись, пояснила старушка. – Но вечно носить траур явно не мой удел. Сейчас я в поиске. И, видимо, остановлюсь на этом красавчике, что сидит передо мной.
– А каково же имя не менее прекрасной леди? – парировал старик.
– Заболталась, на тебя засмотревшись, – обворожительно улыбнулась старушка, совершив словесный пируэт. – Марина. А твоё, седой рыцарь?
– Дмитрий, милая девушка, – ответил финтом старик.
Дуэль продолжалась и во время ужина. Пара нашла много тем для разговора. В итоге, Марина «пронзила» сердце Дмитрия смертельным ударом, после которого он просто не мог не влюбится в своего дуэлянта.
К сожалению, в памяти вспыхнул женский образ, размытый, до чёртиков знакомый. Жена. Дмитрий раздосадовано вздохнул, понимая, что сейчас он любит именно эту женщину, только её… Марина почувствовала во взгляде печаль, её радость приутихла, словно старушка поглотила часть боли Дмитрия, стараясь помочь, жертвуя собой.
– Что-то не так? – осторожно спросила она.
– Нет, – тихо сказал старик, приподнимаясь со стула. – Просто мне надо идти. Ты чудесна, великолепна, идеальна, но… Боже, как я сожалею, что ты не моя жена.
Марина быстро встала, потянула за руку понуро уходящего старика, заставляя того повернуться. Посетители ресторана украдкой, не отвлекаясь от своих дел, взглянули на немую сцену и зааплодировали, когда старушка взяла в ладони лицо Дмитрия, притянула к себе, поцеловала нежно, тепло.
Отстранилась и с улыбкой шепнула:
– Я – твоя жена, дурачок. Даже не смотря на то, что ты болеешь склерозом, я буду любить тебя вечно, дорогой. Слышишь меня? Вечно, пусть ты и забудешь меня навсегда в один ненастный день…