Расшатанные люди
Шрифт:
Спустя столько лет, Юлиана задается вопросом: почему? Почему она не стала бороться? Не противостояла Евгению и позволила загнать себя в ловушку? И все ждала, когда появится добрый волшебник, который сам узнает о ее проблемах и разрешит их?
Смартфон разражается гитарной мелодией, и на экране, оборвав очередной сеанс самобичевания, высвечивается неизвестный номер.
– Чертовы банки… Достали со своими кредитами, – бурчит она и отвечает на звонок, чтобы убедиться в своей правоте: – Алло!
Тихое шипение на том конце слегка
– Здравствуй, Юлиана.
В горле пересыхает, и на некоторое время она теряется, не в силах ответить. Ну, нет. Это невозможно. Этого не может быть!
– Разумеется, ты узнала меня? – спустя затянувшееся молчание повторяет мужчина.
Мягкий голос с грассирующим французским «р», таким несвойственным для русской речи. Когда Юлиана впервые его услышала, он ее очаровал. А сам хозяин излучал обаяние, которое пленяло с первой, пусть печальной, но улыбки.
– Нет, – сухо отвечает она.
Вдруг ошибка, вдруг игра воображения? Он не может звонить. Он не знает ее номера. Он…
– Жаль, жаль… А я так надеялся. Даже нет предположений?
Юлиана нервно облизывает губы. Она ни за что не озвучит мысли, потому что это значит автоматически записать себя в клиенты дурдома. Собеседник вздыхает, даже не скрывая разочарования:
– Моя фамилия Никольский. И мне хотелось сказать «спасибо», ведь благодаря тебе я мертв…
– Дурацкая шутка! Если вам нечем заняться, то можете записаться на прием к психиатру, чтобы он вправил вам мозги! – истерично выкрикивает Юлиана и сбрасывает вызов.
Руки дрожат, а в груди клокочет нестерпимая ярость, которая отдает пульсацией в висках. Это же надо! Отыскать ее номер, придумать такую глупую шутку, абсолютно невразумительную, сымитировать голос Никольского… На что только ни готовы пойти журналисты ради хайпа!
Злость стихает, освобождая место тревоге. А ведь, если подумать, голос был очень похож. Но она не слышала его год. Разве это реально? Может быть, она ошиблась. От усталости воображение дорисовало детали, а на самом деле Никольский говорил иначе.
Юлиана шумно выдыхает и точными движениями находит в планшете аудиозаписи. Она иногда записывала приемы с пациентами, если они разрешали. При повторном анализе разговора можно было выловить важную информацию. Никольский не стал исключением.
Вот она! Запись, сделанная в начале две тысячи девятнадцатого года. Юлиана нажимает на нее, проматывает на середину дорожки, и слышит…
– Моя жена порой импульсивна, но я все равно ее люблю. Эти ссоры доводят меня до исступления. Сын говорит, что когда мы ругаемся, то кажется, что готовы снять друг с друга скальп…
Стоп. Пауза. Юлиана прикрывает ладонью рот, чтобы сдержать рвотный позыв.
Голоса идентичны. Настолько, что живот скручивает от боли, вызванной страхом. Юлиана откладывает в сторону планшет и едва добирается до окна, чтобы распахнуть
– Черт возьми! – ругается она, когда видит на экране имя подруги. – Лиза, привет. Что? Да нет, просто душно в кабинете, – на заднем фоне как всегда пищит один из детей Лизы. – Да, конечно. С удовольствием. Тогда до встречи.
Юлиана сбрасывает вызов и растерянно смотрит на легкое подрагивание руки. Скрыть дрожь в голосе едва удалось, зато теперь ей кажется, что у нее сотрясается все тело. Нет, она на такое не подписывалась. Решительно нажимает на номер шутника, но, как и ожидалось, «абонент недоступен». Скорее всего, одноразовая сим-карта уже сломана и выброшена. Не хватало, чтобы Юлиану начали преследовать. Интересно, откуда они вообще узнали, что именно она вела пару Никольских?
– Ах, да, – она раздосадовано морщится. Перед глазами проплывают строки одной интернет-статьи, где их сын Матвей раскрывает имя психотерапевта.
Может, стоит его найти? Под ложечкой неприятно сосет.
Найти, чтобы что? Чтобы он плюнул ей в лицо? Конечно, прямых доказательств ее вины нет. Юлиану нельзя посадить за то, что жена Никольского спустя некоторое время после терапии вдруг вышла из ремиссии и зарезала мужа. С Юлианой не пытались связаться или написать на нее заявление в полицию. Если бы не шумиха по телевидению, никто бы и не связал ее лечение и страшную трагедию. Даже Юлиана не знала, что произошло.
Но теперь-то знает? И как жить дальше? Как жить, если при одном воспоминании о том, что она сделала, ей хочется завершить карьеру психотерапевта. Возможно, стоило послушать папу и пойти в адвокаты.
Какая разница… Уже слишком поздно. Самое страшное Юлиана успела натворить. И можно сколько угодно притворяться, что все хорошо, и жизнь не изменилась, но совесть не обманешь – она знает правду. Как и тот человек, который представился убитым Никольским…
Часть 4
– Да вы издеваетесь!
У машины спустило переднее колесо. До Ильи не дозвониться – если он с клиентом, то никогда не ответит на звонок. Что в таких случаях делать она не знает, а через полчаса в кафе ее ждет Лиза. Она уже наверняка в дороге со своей оравой детей и точно взбесится, если узнает, что Юлиана не сможет прийти.
– Черт!
Юлиана кидает мобильный в сумочку и кутается в плащ под холодным порывом ветра. Что ж, придется брать такси, а потом возвращаться за машиной.
– Проблемы?
Рядом на парковке тормозит мотоцикл и, когда его хозяин снимает шлем, Юлиана узнает Валентина. Сердце бьется учащенно. Черная косуха, растрепанные волосы и тяжелый, раздевающий взгляд. Такой взгляд обычно у мужчин старше тридцати лет, но никак не у студента.
– Колесо спустило. Не знаю, как я так умудрилась… А я опаздываю на встречу.