Рассказ о шпионе
Шрифт:
— Начальника электромеханической службы на центральный пост.
— Нигде не видно этой проклятой польской подлодки?
— Две подлодки ушли из зоны локации на юг.
— В Мурманск. Понаблюдай за ними на гидролокаторе.
— Да, сэр.
— Быстрое обмеление, сэр.
— Будь внимательнее, Чарли. И помедленнее. — Командир повернулся к Шлегелю и ко мне: — Эта глыба льда над нами шириной более километра.
— Такая большая? — удивился Шлегель.
— Следующая глыба уже около пятнадцати километров шириной, — сказал капитан. Когда он посмотрел в другую
— Говорит капитан. Всему экипажу во всех отсеках соблюдать полную тишину.
Писк гидролокатора вдруг стал очень громким. Я осмотрел весь персонал центрального поста. Дежурная вахта была одета по полной форме: рубашки и брюки цвета хаки. Но капитан был без своей тужурки, а штурман вообще в полосатой пижаме.
Уже много лет тому назад американские подводные лодки нанесли на карты рельеф дна арктических морей. Они зафиксировали на картах каньоны и вершины мелководных северных морей, тысячекилометровые прямые и пологие равнины, которые могут служить для быстрой передислокации, как, например, водители рефрижераторов используют европейские скоростные автомагистрали. Однако у водителей рефрижераторов нет над головой огромных скоплений толстого льда. Гигантские плавучие льдины осели своим килем так глубоко, что могут снять скальп любой подлодке, которая отклонилась со скоростной трассы и пытается выбраться на равнину без больших потерь, лавируя в опасных местах.
— Приближаемся к максимально допустимому давлению, сэр.
Ферди отступил назад, пропуская капитана мимо себя. Самописец гидролокатора рисовал картину ледовых сводов над нами. Зимой новые образования льда давят своей массой на старые слои, заставляя их опускаться еще ниже под воду. Самописец бесстрастно рисовал диаграмму: вверх-вниз, вверх-вниз, словно температурный листок, с уменьшающейся амплитудой колебаний.
— Что-то мне это не нравится, Чарли.
— Так точно, сэр. — На корабле стало неестественно тихо: люди затаили дыхание, боясь почесаться или договорить фразу.
Стрелка скорости хода показывала восемь узлов, стрелка указателя глубины добралась до семидесяти метров. Единственным шумом, который был слышен, был глухой рокот механизмов и прерывистый писк гидролокатора. Подлодка медленно двигалась вперед. Стрелка гидролокатора пошла еще ниже. Толщина ледового покрытия все возрастала: двадцать пять метров, потом тридцать метров льда над нами. Тридцать пять! Стрелка продолжала ползти дальше. Тридцать шесть! Тридцать семь метров!
— О господи! Попробуем еще ниже.
— Экстремальные перегрузки! — Личный состав был в готовности к любому приказу. Двое матросов увернули звук у приборов, и писк стал тише.
— Погружаемся до 83 метров.
Мир вокруг нас сужался. Стрелка гидрометра продолжала ползти дальше и добралась уже до отметки «47». Если бы мы остались на первоначальной глубине, то лед пробил бы уже обшивку и воткнулся
— Выполнено, — доложил старпом.
Капитан почесал нос и повернулся к Шлегелю:
— Под этим проклятым льдом даже черт ногу сломит.
Вычислить толщину льда было нетрудно, однако океан в этом месте был мелким, а нам ведь еще предстояло развернуться и двигаться вдоль русского побережья по направлению к Белому морю. А там ледовое покрытие вообще может срастаться с дном. Это было самое опасное место.
— Эта польская подлодка ушла? — спросил Шлегель.
— Наш гидролокатор показывает, что она опять идет параллельным с нами курсом.
— Она села нам на хвост, — предположил Шлегель и взглянул на Ферди.
— Нет, — ответил капитан, — она скорей всего нас не видит. Вполне вероятно, что она попала в такую же передрягу со льдом, что и мы. У нее дрянной гидролокатор. Она нас сможет засечь только тогда, когда доберется до берега эскимосов.
— Она знает, что мы здесь?
— Она знает, что мы где-то здесь. Ее антирадар может слышать, что наш гидролокатор засек ее. Но на свой гидролокатор они нас засечь пока не могут.
— Однако у нее хорошая скорость, — заметил Шлегель.
— У них просто карты для этого района получше наших. Ни они, ни мы не можем точно знать толщину льда, но они промеряют глубину лотом — это помогает.
— Да черт с ней, этой подлодкой, — сказал Шлегель.
— У нас и без нее дел по самые уши, — согласился капитан.
— Так всегда было в нашем мире, — вставил свое слово Ферди. — Никто не обращает внимания на малых врагов, боясь только больших противников. Это доказано мировой историей. — Ферди был одет в черный шелковый халат, малиновый платочек был заколот золотой булавкой. Капитан уставился на него, словно только сейчас увидел его наряд. Потом кивнул:
— Наверное.
— Обмеление продолжается, сэр.
Огромные слои ила выравнивали поверхность дна моря, но под слоем ила дно было настолько твердым, что могло выдержать тяжесть подводной лодки. Под нами осталось всего лишь двадцать семь метров воды, а над нами образовывался новый ледяной хребет, как показывали приборы.
Снова затрепетало нервное перо самописца.
— Опускаемся еще на семнадцать метров, — приказал капитан.
Мы погрузились еще ниже. Кривая самописца немного отклонилась от черты, обозначающей нижнюю кромку ледяного покрытия. Я услышал, как Ферди перевел дух. Подводная лодка выровнялась, и самописец плавно нарисовал красивую кривую.
— Здесь нам придется туго, — произнес капитан. — Лево держать, курс на северо-восток.
— Впереди лагуна, — сообщил оператор гидролокатора.
— На каком расстоянии от нас?
— Около двух километров или немного дальше.
— Опять влипли.
Над нами начинался большой ледяной хребет — киль огромной плавучей льдины. На приборе было видно, что она была частью изломанного ледяного хребта, сжатого так сильно, что вся плавучая льдина сильно накренилась. Самописец начертил на тонкой бумаге бешеную амплитуду, похожую на дикобраза.