Рассказ о трёх школьниках

Гарт Фрэнсис Брет

— Я знал, что попал в нее, — воскликнул он, очищая от снега огромную ляжку, поросшую шерстью. Это была медведица — мертвая, но еще не остывшая. Сраженная выстрелом, она лежала огромной спиной к ветру, и снег образовал за ней вал, который медленно погребал ее. Полузамерзшие мальчики бесстрашно прижались к густому меху и с радостными криками улеглись под теплой тушей. Отброшенный снег увеличил вал, который стал быстро надвигаться, и через несколько секунд они были покрыты тонкой снежной пеленой. Совершенно обессиленные, они засопели от удовольствия

и тотчас же погрузились в глубокий сон, от которого их пробудил лишь острый приступ голода. Увы, их завтраки — школьные завтраки — остались на бесславном поле сражения. Впрочем, они решили, что на худой конец поедят медвежатины. Им уже и сейчас хотелось полакомиться, но они находились высоко над зоной лесов; у них были спички — у какого мальчика нет спичек? — «о не было дров. Все же эта перспектива успокоила их и даже привела в восхищение. Они снова заснули в тепле, прижавшись к мертвой медведице под снежным сугробом. Утром они проснулись голодные как звери, и увидели, что сквозь талый снег солнце светит им в лицо; а Джексон Трибе сразу же заметил в четырех милях по прямой хижину своего отца среди пламенеющих кустов желтинника.

При ярком свете солнца, которое в первое мгновение их ослепило, мальчики выползли из своего убежища. Оказалось, что они находятся во впадине плоскогорья, которая переходила в глубокую ложбину в склоне горы, а еще ниже — в ущелье. Теперь они вспомнили, что тропинка, с которой они сбились, должна быть где-то в этой стороне. Но она еще не протаяла, а поиски ее были сопряжены со смертельной опасностью оступиться в предательском снегу. Тем не менее они отважно тронулись в путь; им очень хотелось задержаться, чтобы содрать шкуру с медведицы, но Джулиан отдал категорическое приказание идти вперед. Разойдясь на несколько шагов, они двигались вдоль края ложбины, время от времени расчищая ногами рыхлый снег в поисках тропинки.

Вдруг все трое поскользнулись и упали, но быстро вскочили и расхохотались. Потом опять поскользнулись и упали, — и на этот раз с испугом поняли, что скользят не они, а снег! Когда они снова поднялись, они ясно увидели большую трещину, футов в двадцать шириной, которая тянулась по снежному полю от них к медвежьей туше и обнажала внизу блестящую скалу. Еще один резкий толчок свалил их с ног. На лице Джексона Трибса отразилось волнение. Вдруг он крикнул:

— Ложитесь плашмя, ребята! Держитесь как можете! Мы скользим вниз!

И в следующее мгновение они уже скользили и подпрыгивали, очевидно, вместе со всем снежным полем, и мчались вниз к пропасти, которая зияла впереди.

Как долго это продолжалось и что случилось после, они так и не узнали. Они летели с все возрастающей скоростью, но машинально продолжали цепляться за снег, отрывались от него и снова цеплялись, по временам с трудом переводили дух и даже теряли сознание. Несколько раз они чуть не задохнулись под перекатывающимися сугробами, но снова выкарабкивались, еле удерживаясь на поверхности; все время

они продолжали падать, по их представлению, почти вертикально. При одном толчке им показалось, что они пронеслись сквозь заросли кустарника, — но Прови Смит знал, что это были вершины сосен. Наконец они почувствовали более сильный и более длительный толчок и услышали под собой все нараставший грохот. Снежная лавина ударилась о выступ на склоне горы, и нижняя часть лавины обрушилась в долину.

Затем наступила тишина; через некоторое время Прови услышал голос Джулиана. Он откликнулся, но Трибе не отзывался. Неужели он сорвался в долину? В отчаянии они громко закричали. Снизу из-под снега донесся чей-то приглушенный голос — быть может, его голос. Они крикнули еще раз; снова послышался тот же неясный глухой голос, но теперь они не сомневались, что это голос Трибса.

— Где ты? — пронзительно закричал Прови.

— Внизу, в трубе.

Вблизи из-под снега выступал черный прямоугольник глинобитного дымохода. Они подбежали к нему. Там было отверстие. Они заглянули в него, но сперва не могли различить ничего, кроме слабого мерцания.

— Спускайтесь сюда, ребята! Тут невысоко, — послышался голос Трибса.

— Что ты там нашел? — нерешительно спросил Джулиан.

— Кое-что поесть.

Этого было достаточно. В одно мгновение Джулиан и Прови нырнули в трубу. Что значили каких-нибудь пятнадцать футов после тысячи? Трибе успел уже зажечь свечу, и они увидели, что находятся в хижине рудокопа, работавшего в горах. Вероятно, он находился в шахте, когда произошел снежный обвал, и уцелел, между тем как его хижина была погребена под снегом. Трое наших исследователей стали лакомиться в кладовой. Они смеялись и ели как на пикнике, играли в карты, изображали, будто находятся в пещере разбойника и, наконец, завернувшись в одеяла рудокопа, крепко заснули: теперь они знали, где они, и были уверены, что рано утром найдут тропинку. Так оно и случилось. Они не пошли домой, а явились прямо в школу, после того как отсутствовали около пятидесяти часов. Они были в приподнятом настроении; омрачала его только мысль о предстоящем наказании; они и не мечтали, что чудеса, которые с ними приключились, помогут его избежать.

Такова вкратце их история. Правдивость ее подтвердили многие факты: нашлась медвежья туша; рудокоп рассказал, что обнаружил таинственное расхищение своей кладовой в занесенной снегом хижине, а главным подтверждением был длинный белый язык, в течение многих месяцев свисавший с выступа горы над долиной. Никто не считал долговязого Джулиана героем — и меньше всех он сам. Никто не подозревал, что поведение Джексона Трибса на «горном катке» было результатом его экспериментов на «дорожках» отца, — и он был рад, что никто этого не подозревал. Учитель их простил, и три школьника обращали мало внимания на мнение Хемлок-Хилла. Они узнали самих себя; этого было достаточно.