Рассказки
Шрифт:
– Стойте! – они заорали вдвоем, оказывается, нападающий тоже не выпускал главный приз из поля зрения. Дядька не послушался, вцепился в бутылку и потащил ее.
– Бросьте! – опять хором гаркнули они. Рука дрогнула и отпустила горлышко.
– Ложись! – раздалось над самым ухом, и Ленка, мгновенно вспомнив дедушкины рассказы о войне, тут же залегла. Очень быстро. Но бутылка залегла быстрей и гораздо эффектней, разорвавшись на тучу стеклышек и брызг.
Лежа на полу в осколках своей разбитой мечты и постепенно
– Вставайте, – ненавистный парень, причина ее несчастья, издевался над ней, предлагая помощь.
– Ни за что, – прошипела Ленка, – уходите. Я сама.
И действительно начала вставать, всем назло, но каблуки на смоченной шампанским каменной плитке поехали в разные стороны, и она плюхнулась опять, неудачно, подвернув руку. Надо было срочно что-то делать, и она решила отползать к стенке и там уже встать, цепляясь за стеллаж. Не так и далеко, метра полтора, вполне преодолимое расстояние. Представив себя змеей, Ленка начала извиваться, покоряя сантиметр за сантиметром. Ей не мешали. Зрители замерли, раскрыв рты, и, когда она наконец приняла вертикальное положение, дружно зааплодировали.
"На следующий год надо идти не в театр, а прямо в цирк, – подумала Ленка, отряхиваясь от осколков, которые оказались даже в волосах, – благо номер уже отрепетирован. Там, может, еще и денег дадут."
– Кто будет платить за разбитую бутылку, молодые люди? – продавщица мрачно осматривала их всех по очереди.
– А полы вам не помыть? У нас и швабра своя, – хмыкнул парень и повел глазами в Ленкину сторону.
"Ну почему я не осталась дома", – выпрямив спину и расправив плечи, она прошествовала мимо касс, вышла на крыльцо и остановилась.
Вокруг гремел Новый год. Взрывы петард, хлопки пробок, крики "Ура!". Радостные лица. Опустив глаза, Ленка осмотрела свою еще совсем недавно нежно-голубую курточку, покрытую теперь серо-зелеными разводами, мокрые пятна на джинсах и заплакала.
– С Новым годом! – подошедший сзади парень улыбался.
"В конце концов, ему ведь тоже не досталось шампанского, он тоже пострадавший. Хотя, вон полный пакет чего-то купил. А я про свои мандарины забыла. Ну и пусть."
– С новым счастьем, – она постаралась улыбнуться и шмыгнула носом.
– Девушка, не плачьте! Держите, – отколовшийся от ближайшей компании человек сунул им по пластиковому стаканчику с жидкостью, над которой весело скакали новогодние пузырьки, – все будет хорошо!
– Спасибо! – Ленка пила маленькими глоточками, и пузырьки, лопаясь в горле, делали свое правильное дело.
– Как вас зовут? Я Виталий.
– Елена.
– Молодые люди, подождите! – от дверей магазина к ним бежала продавщица, – вот, возьмите, одна еще нашлась, – Виталий взял пакет, заглянул в него и засмеялся. Продавщица двинулась обратно.
– Стойте! А деньги?
– Да не надо, – та, не оборачиваясь, махнула
– Где будем пить, у вас или у меня?
– У меня штаны мокрые.
– Значит, у вас. Далеко идти?
– Пять минут.
Дома Ленка сразу пошла в ванную. Сунула одежду в стиральную машину, подумала, глядя на себя в зеркало, и встала под горячий душ. По касательной прошла мысль, что вот незнакомый человек в квартире без присмотра, но ничуть не обеспокоила.
Когда она наконец появилась в комнате, на столе красовались ваза с мандаринами, коробка шоколадных конфет и бутылка шампанского. Виталий лежал на диване, обняв подушку, и спал. Ленка не стала его будить, устроилась в кресле, поставила "Иронию судьбы", уменьшила звук до предела слышимости.
Они пили шампанское утром, на завтрак, и смеялись, вспоминая подробности знакомства.
Они пили шампанское вечером, с друзьями, пришедшими навестить "больную", а Вика все таращилась на Виталия и спрашивала, откуда он взялся, ведь она знала про Ленку все, а про него никогда не слышала. И тот отвечал коротко, но совершенно честно, что взялся в магазине, в винном отделе, в придачу к шампанскому. А Вика не верила и спрашивала опять и опять.
Они пили шампанское на ее день рожденья, на его день рожденья, на их свадьбу.
А на следующий Новый год число народа в их теплой компании делилось на два без остатка.
О кризисах, шампанском и картошке
Как-то зимой подруга неожиданно спросила:
– Слушай, тебе сколько лет в этом году будет?
Я вспомнила номер текущего года, вычла из него год собственного рождения и немедленно пришла в ужас.
– Не поверишь. Сорок.
– Как раз поверю. Не забывай, я на год старше тебя. Не делай круглых глаз, не так все страшно. Ты готова к кризису?
– Кризису? Если ты об экономическом, то я из него не вылезаю последние лет десять.
– Нет. Послушай, это серьезно, и надо быть к этому готовой. Я о кризисе сорокалетних, – посмотрев на мою прокисшую физиономию, добавила, – Ладно, не кручинься, дам тебе книжку.
И действительно на следующий день принесла мне брошюру. Через неделю, изучив ее досконально, я точно знала, что меня ждет: в тщетных попытках начать новую жизнь наделаю кучу глупостей, потом впаду в глубокую депрессию и, не справившись с ней, покончу жизнь самоубийством. Еще неделю я с глубоким уважением взирала на пенсионеров, переживших сорокалетний кошмар, и с трудом удерживалась от желания переводить через дорогу всех подряд старушек и старичков, задним умом понимая, что это лишнее. Потом случился аврал на работе, дочь ушла на диплом, и я, нервничая за двоих, постепенно забыла, что должна совершать глупости.
Конец ознакомительного фрагмента.