Рассказочки от Заполярочки
Шрифт:
И мы зажили втроем. Не могу сказать, что счастливо. Но одиноко нам точно не было. Хлопоты забрали все мои силы. Но вместе с тем, я почувствовала и облегчение.
Это как в анекдоте про козу. Когда стоило продать ее, и сразу стало легче дышать. Не могу точно сказать, кто был этой козой – Юра или котята, но дышать точно стало легче.
Да что там – я жила! Свободное время, минимум грязной посуды и килограмма четыре веса в минус. Больше не готовлю. Аппетита нет. Приятные бонусы развода.
Кстати,
В один из вечеров ко мне позвонили в дверь. Сосед сверху. Открываю и слышу:
– Вы, случайно, котят не видели?
А у меня прям сковорода зачесалась. Давно стояла без дела. Так и захотелось по башке ему дать.
– Видела. А что?
– А не знаете, где они?
– А вам какое дело?
И тут он удивил. Рассказал, что кошка у него беременная была. А ему надо было уезжать в командировку срочно, оставил с подружкой. Приехал, а кошка одна. Котят нет, киса с ума сходит, высохла вся, проблемы со здоровьем. Обошел часть соседей. Никто котят не видел и не слышал о них. А дама его молчит. Говорит, что кошка в подъезд выскочила, а потом пришла через два дня.
– Уже как бы месяц прошел, – сказала я ему, но к себе пустила.
Показала Котика (с фантазией у меня швах). И рассказала, как нашла коробку, как выхаживала этих котят, как один умер, а двое других нашли дом.
Так и познакомились с Андреем. Хороший мужик. Но вот девушка его… гадость. Хотя, скорее всего, бывшая девушка, насколько я поняла.
Коты мои росли. Вернее, один старел, другой знатно подрос. Котик и Кошак. Отличная команда. А главное – веселая.
Я работала и скучать некогда было. С Андреем нашли общие интересы. Ходили вместе в магазин, иногда в театр, кино. Было приятно чувствовать себя интересной. Я ожила и взбодрилась. А главное – поняла, что все правильно. Все получилось абсолютно правильно.
А вчера я в этом точно убедилась.
Шла днем по парку и увидела Юру. С коляской. Идет один. И меня явно видит. Я чуть не прыснула со смеху, когда поняла, что он мечется и не знает, куда себя деть. Испугался, бедолага.
– Привет, Юра, – говорю я и улыбаюсь.
– Привет, – смущенно отвечает он.
– Твоя коляска? В смысле, ребенок?
– Моя. Дочь, Маша, – говорит, а глаза его из пугливых превращаются в нежные, теплые. По ним разливается солнце и тревога. Страх.
– Поздравляю, Юр! Правда. Поздравляю от души!
Улыбаюсь, дотрагиваюсь
– Ань, прости меня. Прости! Я по тебе скучаю. Я бы сказал, что жалею о своем поступке. Очень жалею. Но…
И он смотрит в коляску. Я киваю.
– Нет, все правильно. Все правильно. Счастья тебе, – говорю и набираю ход.
– Ань, прости, – слышу вслед и ускоряюсь.
А вечером пришел Андрей. И я накидалась вдрызг. До зеленых соплей и прочих радостей. Он смотрел на меня с нескрываемым изумлением и неподдельным весельем, а я вела себя как дура. Ну, смех там, шутки, флирт. Вы поняли, скорее всего. Дура и есть. Отборная.
А потом уснула. В одежде. Кошак спал в ногах, а Котик на голове. Где спал Андрей, я не в курсе, если честно. И я не хочу отношений. Не сейчас. Когда свобода стала такой чистой и прозрачной.
А утром… Утром я решилась. Знаете, я давно уже об этом думала. Но был Юра, и было его мнение. А сейчас… Сейчас я точно знаю, нет, я уверена в том, чем займусь сегодня. Беру телефон.
– Люб, привет. Помнишь, ты говорила, что твоя сестра работает в Доме малютки? Я могу с ней встретиться?
– Оу! Ань, ты уверена, что Юра вместо твоего чемодана мозг не захватил?
– Уверена. Теперь точно, на все сто!
– Пиши номер. Буду ждать тебя на остановке.
Как меня замуж выдавали
Это была сделка с совестью. Сердца. Да, я знала, что стану действующим лицом самого грязного спектакля, срежиссированного двумя отчаянными манипуляторами. Но я ничего не могла поделать со своим желанием. Непонятно, да? Сейчас объясню.
Я подслушала их разговор:
– Он отличный мужик, и мне точно не откажет. Сколько твоя Машка будет куковать в девках? Ты вон о внуках мечтаешь, а она по своим библиотекам бегает. Мышка серая. Так и добегается. А он одинокий, с квартирой. Машина, и та есть. Пусть едет. Я говорю – пусть.
– Но как я ее уговорю? Она же в жизни не согласится, когда поймет, что мы сводничаем.
– А с чего ей понимать? Дай наказ и пусть рулит. Сколько ей уже, 30?
– 27 пока.
– Ну, тоже не девочка.
Я стояла в коридоре и слушала. И внутри происходила битва мозга и души. Они хотят меня сосватать. Фу! В Москву. А у меня отпуск. И там есть что посмотреть. Да я в жизни туда не выберусь. Дорого, не потяну. А тут такая возможность. Решилась. Выдохнула.
– Ма, я согласна, – сказала я, усаживаясь за стол.