Рассказы для женщин, чтобы лучше понимать мужчин

Ашихмин Олег

Орлов вместе со всеми устанавливал флаги, с удовольствием фотографировался, не веря в реальность происходящего, с ребячьим задором играл в футбол за иностранцев и всё это на крыше мира! Нереальность происходящего усиливала субмарина. Слегка обледеневшая черная лодка, с хищными чертами своего внешнего дизайна, восхищающая своей завершенностью и олицетворяя мощь прогресса, обездвиженная, преломляя легкой наледью лучи солнца, стояла посреди идеальной бело-синей дали закованная во льдах, и мощь прогресса было ничто, по сравнению с мощью и гармонией природы.

Дорога назад пролетела быстро, подводники во всём демонстрировали доброжелательность, иностранцы никаких проблем не доставляли, короче, поход удался, и у себя дома Орлов воткнул очередной флажок на карте, и это была самая северная точка из всех его путешествий. Конечно, он

не был на Северном полюсе, на подводной лодке его достичь невозможно, но ему было приятно осознавать, что он был неподалеку и как знать, может еще и придется там побывать. Ведь не думал он, что увидит Пирамиды, или побывает в Греции и в Англии, и еще много где, а если учесть, что это всего за каких-то два года, то с такой динамикой, действительно всё возможно.

С того памятного и судьбоносного похода прошло двенадцать лет. Офисы компании Дмитрия Владимировича Орлова были открыты в Москве, Санкт-Петербурге и Иркутске. В штат «Графа Орлова» входило около тридцати человек, но очень богатых и известных клиентов, впрочем, как и клиентов с особо сложными заказами Орлов предпочитал вести лично. Вот и в Ярославль на кануне Нового года пришлось поехать, потому что один из спонсоров и учредителей французской экспедиции под Иркутском по поиску, возможно мифических, обозов с золотом Колчака, отпрыск известной русской фамилии, Фёдор Николаевич Рокотов, попавший в Европу сразу после революции трёхнедельным младенцем, решил, что его правнук должен венчаться в Ярославле, в старейшем православном храме – в Церкви Ильи Пророка, там же, где когда-то клятву перед богом давали его отец с матерью и с достоинством пронесли её через всю нелегкую жизнь, пережив две мировых войны, революцию, тяготы эмиграции, но при этом, вырастили своих троих детей достойными людьми и всю жизнь, не взирая ни на что хранили верность и уважение друг к другу с трепетной нежной любовью. Постоянные беспросветные трудности они близких людей или разобщают до вражды, или наоборот, так сплачивают, что никакая сила и никакие события не смогут их разделить в дальнейшем. Уважение и благодарность за поддержку в лихую годину, у благородных людей становятся выше всего на свете, выше, чем любовь, выше, чем святые узы брака.

Родители Орлова жили плохо. Они работали в одном оркестре и это все усугубляло. Будучи музыкантами, а соответственно людьми творческими и излишне эмоциональными, они жили порывами. Ссорились, разводились, вновь сходились. Обоюдно крутили романы на стороне. Отец, походя, изменял, мать за это мстила, спала с его друзьями. Мать была более талантлива, отец тихо бесился и так же тихо пил. Мать за это топтала, просто уничтожала его мужскую гордость и достоинство:

– Денег заработать не можешь, гвоздь забить не можешь, как музыкант, ты посредственность, полная. Серость! Бездарность, ненавижу!

Отец по своей природе человек спокойный и неконфликтный, её выпады терпел, пытался уходить от очередной ни к чему не ведущей ссоре, но всякому терпению есть предел. В какой-то момент он не выдерживал и начиналось.

Всё своё детство Орлов только и слышал, что маты отца, крик матери, бой посуды, слёзы, истошные вопли. Мать обвиняла отца, что он загубил ей жизнь. Она была красавица и очень талантливый музыкант. Он был тоже не без божьей искры, но всё как-то не складывалось. Все чего-то не хватало, удачи, везения, фарта, чьей-то помощи в нужный момент. Иногда что-то приходило, но с опозданием, необходимый человек, дельный совет, победы в конкурсах, премии, признание. Всё это появлялось тогда, когда это уже было не нужно.

Сколько себя помнил Орлов, дома всегда было не прибрано, не уютно. Есть вечно нечего. Родители то на гастролях, то на репетициях, то на вечеринках, то ссорятся и потом по нескольку дней не разговаривают. Отец то уходит, то вновь как побитый щенок возвращается. Какое-то время в семье сохранялся мир и все начиналось по новой: крики, маты, битая посуда. Поэтому Орлов для себя с детства решил, когда у него появится семья, в его доме никто кричать и повышать голос не будет. Всегда всё можно решить и договориться. Самое невероятное, что это открытие к Орлову пришло лет в пятнадцать, когда он уже кое-что начал в жизни понимать – всё нужно проговаривать. Есть проблема, нужно её обсудить. Не надо держать в себе, молча обижаться на близкого человека. Всё нужно проговаривать и обсуждать и истина, она может и не родиться в споре или в диалоге,

но близкий человек всегда оценит, что ты не обостряешь и не разжигаешь пламя еще больше, а наоборот, пытаешься договориться, сгладить острые углы, устранить разногласия, прояснить непонимание и решить всё миром. Пусть и худой мир, но он лучше хорошей войны. Да и плохой войны тоже, поэтому, когда под Иркутском Орлов узнал некоторые подробности из жизни Рокотовых, он зауважал этих людей, только ни за то, что они были успешны и сказочно богаты, их семья стояла у руля известного ювелирного дома во Франции, а за то, что они были людьми. В таких испытания сохранить семью, и не просто продолжить род, а создать целый клан, где старики живут в уважении, а малыши и женщины в любви. Если бы даже Рокотовы не разбогатели, то семейные устои и ценности всё равно были бы сохранены в недрах рода. Они вели бы скромную жизнь, не имели бы блестящего образования, не путешествовали бы по всему миру, не возглавляя ли бы многомиллионный бизнес и не занимались бы благотворительностью, но они бы всё равно вели бы очень правильную жизнь, не ропща на трудности и стойко побеждая невзгоды поддерживая друг друга. В этом Орлов был уверен, иначе, зачем бы глава семьи, настаивал, чтобы его правнук уже взрослый молодой человек, расписанный со своей женой по французским законам, непременно венчался в России, в том же храме, где его прадед и прабабка, бежавшие из России и давшие им всем жизнь. Причем, старший из Рокотовых хотел, чтобы правнук не просто венчался, а чтобы непременно, на кануне венчания, девятнадцатого января, в Крещение, окунулся в прорубь, и не где-нибудь, а в том месте, где Которосль впадает в Матушку Волгу, потому что его отец до революции это делал именно там. Вот за этим, чтобы выполнить все причуды богатого старика, Орлову и пришлось ехать накануне нового года в Ярославль и возвращаться в жуткий снегопад.

Орлов в любое время года от Ярославля до Ростова Великого доезжал минут за сорок. Из-за снега, который лежал под колесами и повсюду стоял стеной он в дороге был уже второй час, а до Ростова еще было ехать и ехать.

– Надо позвонить жене, – сам себе сказал Орлов и, убавив музыку, набрал номер.

– Ало, – после нескольких гудков услышал он родной голос и так ему обрадовался. Орлов очень любил свою жену и, не смотря на то, что в их отношениях веяло прохладой, он не принимал это в серьез. Всё наладится, был уверен он. Мы столько вместе хлебанули, через столько прошли. Не Рокотовы конечно, но пуд соли вмести съели не хилый.

– Привет любимая, это я!

– Ты где?

– Не поверишь, еще даже до Ростова не доехал, – Орлов собирался рассказать о снегопаде, о тяжелой дороге, о том, что он задержится и приедет позже, но жена его перебила:

– Ты, как обычно. Твоим словам вообще нельзя верить.

– Зайка, не злись. Просто движение затруднено и я приеду позже.

– Ты к двенадцати обещал приехать. Время уже десять. Орлов, с тобой вообще какие-нибудь дела можно иметь?

– Полмира имеет и не жалуется, – Орлов чувствовал раздражение жены, но у него была надежда, что всё еще можно перевести в шутку.

– Вот именно. Ты со всеми внимателен и заботлив, кроме меня.

– Ну не начинай, – надежда, что скандал можно избежать, начала таять.

– Ты знаешь, как я провела день?

– Как?– с участием спросил Орлов.

– Я вымыла и прибрала весь дом. Съездила за продуктами, купила ёлку. Как мужик это всё тащила к машине, затем в дом. Все с мужьями это делают. А я одна. Орлов, я везде одна, ну сколько можно?

– Свет, успокойся, – Орлов приготовился к длительным объяснениям, – Ты могла этого всего не делать. Я бы приехал, и завтра, всё спокойно бы купили и тебе не пришлось бы ничего на себе таскать.

– Это вместо благодарности?! Ну, ты и сволочь Орлов. Я на себе всё тащила, чтобы к твоему приезду всё было готово, чтобы завтрашний день дома с мужем провести, а ты мне говоришь, что я всё это зря делала.

– Света, я прошу тебя – успокойся. Я не говорю, что зря. Ты герой, а я плохой муж, но позволь…

– Не позволю, вот именно, ты плохой муж! Нам надо развестись, я больше так не могу, – последние слова Света говорила с горечью, с дрожью в голосе не пытаясь скрыть слёзы.

– Так, хорош. Я в дороге, не нервируй меня. Сейчас ты успокоишься, я перезвоню и мы договорим. Пока. – Орлов отключил телефон, но всё же успел услышать, что Света перешла на крик и с нескрываемым раздражением бросила: