Рассказы ездового пса
Шрифт:
Все. Дальше я занялся тренировкой. Прыгал и "ласточкой" и в группировке, с балясины, спиной, фраерски закрывая за собой сдвижную дверцу и вися над пропастью. Да какая там пропасть. Хотя… близость земли пугает больше, чем огромная высота.
Скоро я стал своим человеком на вышке. Не знаю, сколько прыжков совершил… да сотни - школа эта пригодилась потом, когда прыгал с самолета: проблем с преодолением страха уже не было.
Страх свойствен любому живому существу. Не было бы страха - жизнь погибла бы. Но человек на то и Человек, чтобы уметь победить страх разумом и волей. Из маленьких побед над собой складывается
Та девушка, наблюдая мои выкрутасы на вышке, потом обронила:
А ты, оказывается, смелый…
Пока подходили мои ожидаемые 18 лет, я записался в планерную секцию; всю зиму мы изучали теорию полета, а к лету начали выезжать на планеродром.
Материальная часть планеродрома представляла собой несколько планеров первоначального обучения БРО-11 и пару более тяжелых двухместных КАИ-13 "Приморец".
Двухместных? А БРО-11 сколькиместный?
А БРО-11 был одноместный. То есть, в первый свой полет человек отправлялся один, сам.
Планер, весом конструкции 53 кг, представлял собой несколько палочек, соединенных друг с другом хитрым способом, перемычек и проволочных растяжек. Сверху устанавливалось и укреплялось подкосами крыло из тонкой фанеры, оклеенной материей, под ним располагалась табуреточка на досочке; ноги ставились на качающуюся палочку с проволочками, между ног курсанта располагалась ручка управления - палочка с шариком наверху. Сзади тряслось хвостовое оперение; рули и элероны приводились в движение такими же проволочками через качалочки. Все сооружение стояло на узкой вертикальной лыже, как на ноже.
Хранились планеры в специальных авиационных контейнерах, один из которых служил нам укрытием от дождя и помещением, в котором проводились разборы полетов.
Планер утром в разобранном виде вытаскивался из контейнера, и инструктор наш, четверокурсник Паша Зайцев, с нашей помощью его собирал. Крыло надевалось на центроплан, уши входили в вилки, морские болты контрились булавками из упругой проволоки. Растяжки закреплялись аналогично крылу, стягивались тендерами, и по мере их натягивания аппарат начинал гудеть, как большой контрабас, причем, тон слева и справа должен был быть одинаковым. Планер настраивался перед полетом, как рояль перед концертом.
Музыка и Полет объединились в моем понимании именно в образе примитивного, схематичного, низкополетного планера первоначального обучения.
Сначала мы учились балансировать. Нет, это был не дельтаплан, на котором все управление сосредоточено в перемещении центра тяжести. Здесь было жесткое крыло и хвостовое оперение, элероны и рули - все как на любом самолете. Но надо было понять, прочувствовать седалищем, как исправлять крены и выдерживать направление.
Планер ставился против ветра на небольшой бугорок, и курсант (в авиации любой, кто первый раз знакомится с небом, именуется "курсант", а кто переучивается на новый летательный аппарат - тот уже "слушатель") учился, впервые в жизни: как только возникнет крен, тут же отклонять ручку в противоположную сторону. Сначала запаздывал, и планер неизбежно ложился на крыло; мы выравнивали его, потом, через несколько попыток, обычно
Поэтому-то, когда появились те дельтапланы и иные наши летчики со стажем пытались на них летать, то наломали дров… и рук, и ног. Рефлекс на дельтаплане - в обратную сторону, так уж он устроен, таков принцип его полета и управления.
И умение выдержать направление в полете, а главное, на разбеге и пробеге, пришло не сразу. Ноги, стоящие на зарубках палочки, управляющей рулем направления, зрительно ассоциировались поначалу с рулем велосипеда: надо повернуть влево - поворачивай палочку ногами влево…
Ан нет: оказывается, на летательном аппарате другой принцип. Не поворачивать что-то, а дать ногу. Надо влево - дай вперед левую ногу, надо вправо - дай правую.
Но есть общий принцип и с велосипедом: не смотри на педали. Смотри вперед, распусти взгляд, тогда хорошо будешь видеть землю. Распущенным взглядом лучше улавливаются крены - по положению законцовок крыла относительно горизонта. Угол зрения должен быть возможно шире, тогда легче определить темп приближения земли и вовремя предпринять необходимые при приземлении действия.
Но все это я так понимаю сейчас - и так втолковываю ученикам. А тогда… все это ожидало меня еще в туманной дымке будущих лет. Я еще только привыкал, сидя на дощечке, пристегнувшись к ней ремнем, двигая палочки туда-сюда, обращая взгляд на горизонт, удерживая в поле зрения ориентир, - к моему первому в жизни летательному аппарату.
Урча изношенным мотором, подкатывал списанный, с отнятыми крыльями, старенький самолетик Як-18; на крылья планера устанавливали специальные, срывающие поток бруски, чтобы, не дай Бог, раньше времени не возникла ненужная подъемная сила, затем планер длинным тросом подцепляли к хвосту самолета и тот, переваливаясь колесами на колдобинках, медленно буксировал за собой аппарат с курсантом. Группа бежала рядом, кто-то поддерживал аппарат за крыло, потом отпускал, и планер, в потоке воздуха и бензиновой гари (о, этот восхитительный аэродромный запах!) совершал пробежку на лыже.
Мне тогда еще почему-то запомнился образ: списанный с Неба старик помогает опериться молодому, рвущемуся на смену… КАК ЖЕ ЕМУ ХОЧЕТСЯ!
И сейчас мне, оставившему Небо старику, хочется помочь Вам, молодым, найти свой Полет. От простого к сложному, постепенно, осторожно, с выдержкой…
Недаром в авиации укоренился отвергаемый грамотным компьютером термин: "выдерживание" параметров. Вот гляжу: на экране сразу это слово подчеркнулось красным. Машина предлагает вариант: "выдергивание".
Нет, уважаемая Машина, нет: мы - ВЫДЕРЖИВАЕМ. Нужна выдержка, чтобы выдержать заданный крен, скорость, высоту, выдержать машину у земли на последнем дюйме, чтобы погасла остаточная скорость - и притереть ее! И чтобы инструктор, сидя на вышке, с восхищением за ученика своего протянул: "Ка-акой молодец!"
От простого к сложному, постепенно закрепляя навыки, под бережной опекой старших товарищей, учились мы переходу от покоя на земле к своему первому полету.
Нелетающие люди! Завидуйте нам, летающим. Завидуйте чистой, белой завистью. Вам этого, может, и не хотелось, а может, не удалось, не позволило здоровье, не сложились обстоятельства, не хватило терпения, а может, было неинтересно…