Рассказы и очерки
Шрифт:
– Итак, всего хорошего, мадемуазель, - закончил граф.
Ольга поклонилась и направилась к выходу, но, поддавшись жажде мщения, обернулась и, сверкнув глазами, заметила:
– Когда учительница уходит, надо попрощаться, Мери!
1 Конечно! (нем.)
2 Ах, какая же ты умница! (нем.)
3 Какая умница! (нем.)
4 Что вам угодно? (англ.)
5 Мисс Ольга, вы слишком много говорите во время урока и лишь путаете ребенка своими вечными наставлениями. Сделайте одолжение - будьте поласковее с девочкой (англ.).
6 Да, сэр (англ.).
– Ja, mein Kind, das kannst du 1, - благосклонно
Мери ухмыльнулась и сделала стремительный книксен.
Выйдя за дверь, Ольга схватилась за голову.
"О боже, я не выдержу, не выдержу этого! Вот уже пять месяцев нет ни дня, ни часа, чтобы они не мучали меня..."
"Нет, тебя никто не мучит, - твердила она, прижимая руки к вискам и прохаживаясь в прохладном холле. Ты для них чужой, наемный человек, никто и не думает о тебе. Все они такие, нигде человек так не одинок, как на службе у чужих людей.
А Мери злая девчонка, - внезапно пришло Ольге в голову, ненавидит меня. Ей нравится меня мучить, и она умеет это делать. Освальд озорник, а Мери злючка... Графиня высокомерна и унижает меня, а Мери-злючка... И это девочка, которую я должна была бы любить! Ребенок, с которым я провожу целые дни! О господи, сколько же лет мне здесь еще жить?"
Две горничные хихикали в коридоре. Завидев Ольгу, они притихли и поздоровались с ней, гляця куда-то в сторону. Ольге стало завидно, что они смеются, ей захотелось свысока приказать им что-нибудь, но она не знала - что. "Жить бы в людской вместе с этими девушками, - подумала гувернантка. Они там хохочут до полуночи, болтают, возятся... С ними лакей Франц; то одна взвизгнет, то другая... как это противно!" Ольга с омерзением вспомнила вчерашний случай: в пустой "гостевой" комнате, рядом со своей спальней, она случайно застала Франца с кухонной девчонкой. Ей вспомнилась его глупая ухмылка, когда он застегивался... Ольге хотелось в ярости ударить лакея своим маленьким кулачком...
Она закрыла лицо руками. "Нет, нет, я не выдержу!
До, ре, соль, ре... До, ре, соль, ре... Эти горничные хоть развлекаются! Они не так одиноки, им не приходится
1 Да, дитя мое, это тебе известно (нем.).
сидеть за столом вместе с господами, они болтают между собой весь день, а вечером тихонько поют во дворе... Принимали бы меня по вечерам з свою компанию!" Со сладким замиранием сердца Ольга вспоминает песенку, которую служанки пели вчера во дворе, под старой липой:
...Сердце у меня болит,
Слезы просятся...
Ольга слушала их, сидя у окна, глаза у нее были полны слез, и она вполголоса подпевала служанкам.
Она все им простила и мысленно от всей души протягивала руку дружбы. "Девушки, ведь я такая же, как вы, - всего лишь прислуга, и самая несчастная из вас!"
"Самая несчастная!
– повторяла она, расхаживая по холлу.
– Как это сказал граф? "Мисс Ольга, вы слишком много говорите во время урока и лишь путаете ребенка... своими вечными... наставлениями. Сделайте одолжение - будьте поласковее с девочкой".
Ольга повторяла эти фразы, слово за словом, чтобы до конца прочувствовать их горечь. Она стискивала кулаки, пылая гневом и мучаясь. Да, в этом ее слабость: она слишком серьезно отнеслась к роли воспитательницы. Она приехала сюда, в замок, полная энтузиазма, заранее влюбленная в девочку, воспитание которой
Сначала Ольга пыталась играть с девочкой. Она делала это с живым интересом, даже с увлечением, а потом поняла, что, собственно, играет одна, а Мери смотрит на нее холодным, скучающим и насмешливым взглядом. Совместным играм пришел конец. Ольга, как тень, тащилась за своей воспитанницей, не зная, о чем говорить с ней, чем ее развлечь. Да, она приехала сюда, исполненная благоговейной готовности любить, быть снисходительной и терпеливой, а сейчас поглядите в ее горящие глаза, прислушайтесь, как быстро и прерывисто бьется ее сердце. В этом сердце только мука и ни капли любви. "Будьте поласковее с девочкой", - повторяла Ольга содрогаясь.
– О боже мой! Способна ли я еще быть ласковой?"
Щеки Ольги пылали от волнения, и она металась среди манекенов в рыцарских доспехах, которые прежде так потешали ее. В голове у нее рождались тысячи возражений графу, ответы на его упреки, слова, полные достоинства, решительные и гордые, - они раз и навсегда создадут, ей независимое положение в этом доме. "Господин граф, - могла бы сказать она, вскинув голову,- я знаю, чего хочу. Я хочу научить Мери серьезно относиться ко всему окружающему и быть взыскательной к себе, хочу сделать из нее человека, который остерегается ошибок. Дело не в фальшивой ноте, ваше сиятельство, дело в фальшивом воспитании. Я могла бы быть безразличной к Мери и не замечать ее недостатков, но если я ее люблю, то буду к ней требовательна, как к себе самой..."
Мысленно произнося этот монолог, Ольга разволновалась, глаза у нее сверкали, сердце еще жгла недавняя обида. Ей стало легче, и она твердо решила поскорее, завтра же поговорить с графом. Граф - неплохой человек, иногда он даже великодушен, и, кроме того, он так страдает! Если бы только не эти его страшные, светлые глаза навыкате и пронзительный взгляд сквозь пенсне!..
Она вышла из замка. Солнце ослепило ее. Только что политая водой, мостовая блестела, и от нее поднимался пар.
– Берегитесь, мадемуазель!
– крикнул ломающийся мальчишеский голос, и мокрый футбольный мяч шлепнулся прямо на белую юбку Ольги. Освальд хихикнул, но умолк, заметив испуг несчастной девушки: юбка была вся в грязи. Ольга приподняла ее и молча заплакала. Освальд покраснел и сказал, запинаясь:
– Я... я не заметил вас, мадемуазель...
– Beg your pardon, Miss... 1 - вставил гувернер Освальда, мистер Кеннеди, валявшийся на газоне в белой рубашке и белых брюках. Одним прыжком он вскочил, дал Освальду подзатыльник и снова лег.
Ольга ничего не видела, кроме своей испорченной юбки она так любила этот белый костюмчик! Но сказав ни слова, девушка повернулась и вошла в дом, с трудом сдерживая слезы.
В горле у нее стоял комок, когда она открыла дверь своей комнаты. Тут Ольга остановилась в изумлении и испуге, не понимая, что такое происходит: посреди комнаты восседала на стуле графиня, а горничная рылась в платяном шкафу.