Рассказы и повести (сборник)
Шрифт:
— А вот они! — беспечно заметил Федя и ткнул пальцем в раскрытую дверь. — Ну-ка иди сюда, — он поманил Изабеллу.
Изабелла, растерявшись, пошла за Федей, Гусаков за женой, Никитин за Гусаковым. Все вошли в спальню.
На трюмо среди косметики стояла изумрудная коробочка «Клема».
— Наша? — спросил Федя.
— Наша, — опознал Никитин.
— А говорила «не брала», бесстыжие твои глаза! — упрекнул Федя, открывая коробочку. Флакон был начат. — О! Отпила уже. Ну ничего. Водой дольем. Пошли!
Федя
— Старуха уже, а врешь как сивый мерин.
— До свидания, — великодушно попрощался Никитин.
Они вышли и закрыли за собой дверь.
Гусаковы стояли некоторое время в растерянности и просто не знали, как себя вести.
— Так… — проговорил Гусаков. — Что ты на это скажешь?
— Все нормально, — спокойно проговорила Изабелла.
— Что именно ты считаешь нормальным? — не понял Гусаков.
— Никогда не надо делать добрые дела. Еще ни одно доброе дело не осталось безнаказанным.
Друзья вышли из подъезда и решительно зашагали к дому напротив.
— Жлоб он и есть, — подтвердил Федя свои предположения.
— Ничего, завтра я с ним поговорю, — пообещал Никитин и вдруг на ровном месте всем телом грохнулся в лужу. И в это же самое время испуганно завизжала маленькая косматая собачонка. Дело в том, что Никитин запутался в поводке, невидимом в глубоких сумерках.
— Смотреть надо, — строго сказал хозяин, обидевшись за собаку. — Пойдем, Джек!
Джек затрусил за хозяином, потом оглянулся.
— Мяу, — сказал Никитин Джеку.
Джек ничего не понял и с удивлением посмотрел на своего хозяина.
Хозяин недоуменно пожал плечами.
Никитин поднялся и провел рукой по рубашке, пытаясь стереть грязь.
— Упал… — растерянно сказал он. — А как же я теперь пойду?
— Замыть надо, — посоветовал Федя. Пойдем к Витьку! Он тут рядом в котельной работает.
Наташа стояла и смотрела в окно напротив. Окно было темным. Наташе казалось, будто в ней самой тоже выключили свет.
Сосед напротив не пришел, как она полагала, потому что отвлекся на более высокую идею и забыл про такое незначительное событие, как Наташа.
Сосед напротив, как ей казалось, был молодой Циолковский или молодой Ломоносов, только без парика с косичкой и тощий. Он, наверное, изобрел ракету или готовил открытие, которое со временем должно было перевернуть все человеческие возможности. Но это со временем.
А сейчас он был молод, жил в однокомнатной квартире, пил по утрам молоко из пакета, а по вечерам сидел, подпершись, и смотрел на звезды.
Все знакомые молодые люди, которых она встречала, и знакомые ее знакомых были направлены на какие-то разовые радости. Они пили водку, незамысловато веселились и, казалось, не думали о
Наташа этого не понимала. Она постоянно к чему-то готовилась: то к вступительным экзаменам, то к выпускным. Сейчас она готовилась к конкурсу, и от этого зависела вся ее будущая жизнь. Во всяком случае, половина ее будущей жизни. А другая половина зависела не от нее, и это было очень тревожно.
Наташа подошла к телефону. Набрала «100». Равнодушный женский голос проговорил: «Двенадцать часов. Ровно». Этот голос был совершенно равнодушен ко второй половине Наташиной жизни.
Она вздохнула, подошла к дивану и сняла с него поролоновые подушки. И в этот момент раздался долгий, торжествующий звонок в дверь.
Наташа вздрогнула. Торопливо поставила подушки на место и побежала в прихожую.
Отворила дверь.
Перед ней стояли трое: Никитин, Федя и Витек, друг Феди из котельной.
— Ребята! А вот это есть Наташа, громко представил Никитин.
— Очень приятно. Витек, — друг Феди степенно протянул руку.
Надо отметить, что Витьку было лет под шестьдесят.
— Федя, — познакомился Федя.
— Пошли, ребята! — пригласил Никитин и первым пошел в квартиру. — Наташа! А где тут у нас кухня?
Наташа стояла в прихожей и с недоумением оглядывала пришельцев.
Никитин сам набрел на кухню, подошел к раковине, открутил кран. Потом подставил под кран «Клема», налил туда воды. Закрыл крышку. Отнес Наташе.
— Это вам! — галантно преподнес Никитин. — Подарок из Франции.
Наташа растерянно взяла подношение.
— Проходите, — пригласил ее Федя.
Наташа прошла в свою комнату.
Мужчины уселись за стол. Федя поставил бутылку и кильки. Витек вытащил нож и стал открывать консервы.
— Наташенька, рюмочки, пожалуйста! — семейным голосом попросил Никитин.
Наташа стала доставать из серванта хрусталь.
— Маленькие, — недовольно заметил Федя. — Чашки давай.
Наташа поставила на стол рюмки и чашки.
— Садись! — велел ей Никитин.
Наташа присела на краешек стула.
— Ты любишь кильки? — спросил Никитин.
Наташа неуверенно кивнула.
— Видишь? — Никитин обернулся к Феде. — А ты говорил «икра… брильянты…». Друзья, — он поднял чашку.
— Я хочу выпить за Наташу! Этот человек никогда не будет прятать от меня моих детей и воротить нос от моих друзей!
Мужчины дружно выпили.
— Разлилось! — с удовольствием отметил Федя. — Наташ, сыграй что-нибудь!
— Вот эту… — предложил Витек и сам запел: — «Все друзья смеются надо мною, разлучить хотят меня с тобою, ради счастья своего, возле дома твоего целый день, родная, ошиваюсь…»