Рассказы и повести
Шрифт:
Я поплёлся в канцелярию. Мы с Заком бродили по залам. Больше всего нас заинтересовала картина футуриста «Обед». Нарисован круг, и в него воткнута настоящая вилка с чёрным черенком.
— Учитель, а зачем она?
— Сейчас спросим у автора, — ответил Зак и пошёл искать футуриста.
А я прокрался к нашему кусочку стены и снова повернул свой эскиз лицом к стене. А под берёзками подписал: «Ефим Зак, 47 лет».
Через пять минут было открытие. Муся сказала речь. Зак увидел свой рисунок и схватил
— Учитель, сейчас уже нельзя трогать. Уже было открытие!
— Тоже меценат нашёлся! — ворчал он. — И вовсе не сорок семь, а сорок шесть! Что ты меня старишь!
Потом мы пошли в столовую. Футурист жаловался:
— Народ не понимает искусства! Из моей картины всё время выдёргивают вилку. Это варварство!
После обеда мы снова мчались на выставку. Однажды мы под этюдом Зака увидели записку: «Приобретено губмузеем».
Зак покраснел:
— Это, наверно, всё твои штучки!
Он побежал к Мусе. Она взяла толстую тетрадь:
— Сейчас выясним. Вот протокол: «…Постановили приобрести этюд с берёзами для музфонда. Автора в счёт развёрстки Наркомпроса направить в Москву, в студию ИЗО».
Зак побледнел, покраснел и налил себе кипячёной воды из графина:
— Я… я не поеду! — Вода в стакане покачивалась и капала на тетрадь. — Учтите, сорок шесть — это уже не тот возраст… Потом мой ученик Липкин…
Муся забрала стакан:
— Липкин? Он ведь ещё мал. Его нельзя отрывать от семьи.
— А я? — сказал Зак. — Я же ему буду лучшая семья!
Он повёл Мусю наверх и заставил сё снять этюд и посмотреть на изнанку, где был изображён мальчик, который попал в плен к белым, и они его пытают, а он не отвечает на вопросы.
— Хорошо, соберём комиссию, — сказала Муся.
Через неделю нам обоим выдали командировочные удостоверения и командировочный паёк: по осьмушке махорки, по две нитки грибов и по фунту детской муки «Геркулес».
Самое трудное было расставаться с семьёй. Фейга плакала:
— Куда тебя, старая лысина, несёт? Что там ещё за ИЗО на нашу голову?!
— Фейгеле, я же скоро вернусь… Я буду посылать… Вот за один рисунок. — И Зак положил на стол грибы, «Геркулес» и семьдесят пять миллионов, вырученных за этюд с берёзами.
Фейга смягчилась и стала собирать мужа в дальнюю дорогу.
Посадка была тяжёлой. Московский поезд был доверху набит пассажирами. Мы с Заком метались по платформе, сзади бежала его жена:
— Ефим, скорей, а то он уйдёт. Пиши письма, ты слышишь!
— Обязательно!
Зак на ходу поцеловал её и махнул мне рукой:
— А ну, меценат, давай на второй этаж!
Он ловко стал карабкаться на крышу вагона. Я едва поспевал за ним; Поезд тронулся.
— Гиршеле, держись за вентилятор! — весело крикнул Зак.
Он с треском распечатал
АНТОН И АНТОНОВКА
У ТЁТИ ПАВЫ
Дома
У Миши есть тётя. Её зовут тётя Пава. Миша никогда её не видел, но он знает про тётю Паву, потому что мама про неё часто рассказывает.
Миша любит слушать про тётю Паву вечером, когда надо спать ложиться. Мама помогает ему раздеться, садится в ногах и начинает рассказывать:
— А домик у тёти Павы маленький-маленький, как игрушечный. А ещё у неё есть рожок. Как задудит — далеко слышно.
— А мне она даст подудеть? — спрашивает Миша.
— Конечно, даст. Если будешь хорошим мальчиком.
— А я буду хорошим, — отвечает Миша.
Он поворачивается лицом к стене, как полагается хорошему мальчику, и засыпает. И снится ему, конечно, тётя Пава. Она играет на рожке: «Ту-ту, ду-ду…» Вот какая музыка!
Письмо
Это всё было зимой. А весной пришло письмо. Мама распечатала его и спросила:
— Ну-ка, Миша, угадай, от кого письмо?
— От тёти Павы, наверно, — сказал Миша.
— Молодец, угадал! Послушай, что она пишет… — И мама вслух прочитала — «Приезжайте ко мне, жду с нетерпением. Привет Мише-медвежонку. Ваша тётя Пава».
Миша обрадовался:
— Ой, когда же мы поедем? Давай сейчас!
— Нет, сейчас нельзя, поедем летом. Как отпуск получу.
— А где она живёт, тётя Пава? В каком городе?
— Она не в городе.
— Значит, в деревне?
— И не в деревне.
— Где же тогда? — удивился Миша.
— А вот приедем — увидишь! — сказала мама.
Летом
И вот настало лето. Мама получила отпуск, и они с Мишей поехали в гости к тёте Паве.
Ехали на поезде. Это было очень интересно. Миша никогда ещё не ездил на поезде. Он всё время стоял у окна. Перед ним проносились поля, леса, деревни, города, реки, и опять леса, и опять поля…
На больших станциях выходили погулять. Миша всё тянулся к паровозу. Но мама не отпускала его: