Рассказы из правого ботинка (сборник)
Шрифт:
Только хлоркой, как и во всем институте. По невыясненным причинам этот запах витает во всех помещениях без исключения уже много лет. Завхоз воевал с ним, как с самым злейшим врагом, но до сих пор не сумел вытравить.
И его это ужасно раздражало.
Пол почему-то оказался залитым водой. Великан Лелик неуклюже орудует шваброй, только еще больше разводя грязь. На столе, поджав ноги, сидят Русинович и Мартиросян – дуются в карты на щелчки.
Судя по распухшему лбу Мартиросяна, он проигрывает.
– Ру-ба-гу! – проревел Лелик при появлении Эдуарда
– Спасибо, – кивнул главбез, направляясь в комнату отдыха.
Там клубился сизый дым. Хрюкин, Иванов и сам профессор Гадюкин курили без устали, время от времени отправляя в форточку очередной бычок.
Завхоз постоянно ругался, что безалаберные профессора замусорили ему весь двор, но те не обращали внимания.
– Добрый вечер, батенька, – помахал рукой Гадюкин. – Ну что, готовы взглянуть на наше творение?
– Конечно. Все готово?
– Спрашиваете, батенька, спрашиваете! Все готово, все в порядке! Знаете, мы ради интереса трансплантировали наш искусственный мозг обезьяне. Все равно лежала без дела – надо же было ее к чему-то приспособить…
Эдуард Степанович очень медленно повернул голову, безуспешно пытаясь переварить услышанное.
– Что-что вы сделали, профессор? – очень тихо переспросил он.
– Шутка! – залился радостным смехом Гадюкин. – Ну что же вы, батенька, ко всему так серьезно? Уже и не пошути с вами! Пойдемте, покажу ваш заказ…
При виде искусственного мозга, мирно лежащего на столе, Эдуард Степанович вздохнул с облегчением. Профессора сделали ему прозрачный каркас, подключили камеры, микрофоны и антенны, голосовой синтезатор, гибкий манипулятор и еще множество устройств загадочного предназначения.
Выглядит все это не слишком впечатляюще – словно компьютер, собранный кружком «Юный Самоделкин», – но, похоже, работает.
Манипулятор искусственного мозга не бездействует – сортирует крошечные винтики, раскладывая по размеру. За процессом внимательно следит профессор Прилипко, что-то отмечая в развернутых окнах эль-планшетки. Иногда мозг ошибался, манипулятор ронял винтик или клал его в неправильное отделение – тогда Прилипко вносил исправления.
При появлении Гадюкина и Эдуарда Степановича крохотная линза, установленная на каркасе, слегка повернулась, а из динамиков прозвучал приятный мягкий баритон:
– Здравствуйте, профессор. Рад вас видеть.
– Здравствуй, Альберт, – ласково ответил Гадюкин, садясь за стол. – Чем занимаешься?
– Мы учимся различать предметы по размеру. Это интересно.
– Он делает успехи, Аристарх Митрофаныч, – доложил Прилипко. – Почти перестал ошибаться.
– Очень хорошо, батенька, продолжайте. Альберт, познакомься с Эдуардом Степановичем – это он нам тебя заказал.
– Рад с вами познакомиться, Эдуард Степанович, – ответил мозг.
– Взаимно… Альберт, верно?… Вы дали ему имя, профессор?
– Сами посудите, батенька, не может же разумное существо не иметь имени? – улыбнулся Гадюкин. – К тому же он сам его выбрал.
– В честь Эйнштейна?
– Кто такой Эйнштейн? – перебил
– Мы пока не подключали его к Паутине, – прошептал Гадюкин. – Стараемся обучать постепенно, не перегружать, не обрушивать слишком большую лавину информации, так что он еще многого не знает. Но учится очень быстро – две недели назад Альберт вообще не мог говорить, а неделю назад разговаривал, как роботы из старых фильмов. Помните?… А теперь, сами видите, уже начинает формироваться личность…
– Профессор, а когда он будет готов для демонстрации на публике?
– В принципе… в принципе, он уже готов, батенька… – задумчиво сощурился Гадюкин. – Мышление Альберта развито еще не в полной мере – сейчас его можно сравнить с ребенком лет семи-восьми… Но он, несомненно, уже совершенно разумен – это не просто компьютерная программа, не псевдоинтеллект для электронной оболочки, которые производят мелко-мягкие…
– Превосходно. В таком случае, завтра я его забираю.
– Что? Забираете? Куда забираете, батенька? – забеспокоился профессор.
– Завтра наш президент летит в Белый Дом – с ответным визитом. А ребята из Силиконовой Долины уже подвезли туда свой искусственный мозг… кстати, вы были правы, у них действительно получился шкаф размером с комнату. Так что нам надо продемонстрировать свой – или президент проиграет пари.
– А на что спорили-то?
– Не волнуйтесь, профессор, не на Курильские острова. Просто на интерес. Но если мы проиграем, это больно ударит по престижу. Нам бы после Олимпиады оправиться…
– А я говорю, никакой это был не допинг! – грохнул кулаком по столу Гадюкин. – Судей купили!
– Профессор, я не знаю, чем вы там обкололи наших спортсменов, но вы явно перестарались. Когда бегун проходит марафонскую дистанцию за восемнадцать минут, даже до последнего идиота обычно доходит, что здесь что-то нечисто. Черт возьми, Осипова не смогли догнать даже на мотоцикле!
– Скажите спасибо, что я Лелика не выставил… – пробурчал Гадюкин. – А он так мечтал получить золото за штангу…
– Да, я помню, как он бегал вокруг института с грузовиком на плечах, – сухо подтвердил Эдуард Степанович. – Запаковывайте вашего Альберта, профессор, завтра он летит в Вашингтон. Кто из вашей команды будет его сопровождать?
– Да я сам!… я сам!…
– Сожалею, профессор, это исключено. Президент строго-настрого запрещает выпускать вас из страны. Ваша голова слишком дорого стоит.
– Тогда Лелик.
– Ему тоже нежелательно. Нужен кто-то, кто знает английский.
– Лелик знает. Он восемь языков знает.
– Да, только его английский ничем не отличается от его русского – точно такие же «гы-гы»… Может быть, Иванова? Иван Ильич вроде бы достаточно…
– Вот этого не стоит, батенька… – поморщился Гадюкин. – Понимаете, дело в том, что у Альберта с Иваном Ильичом не самые лучшие отношения… Они уже два дня не разговаривают…