Рассказы Мира Файролл
Шрифт:
Я испытал огромное желание эту благодать открыть и посмотреть, что там внутри, но многоопытная Елиза немедленно сообщила:
– Так, не вздумай мне здесь копаться в нем. Домой приедешь – и посмотришь, или в машине глянешь, или вон в кабинете у этого греховодника. И давай-ка еще здесь распишись в получении.
Она развернула на столе какой-то растрепанный и замызганный журнал, довольно странно смотрящийся в дорогущих декорациях этого офиса, вручила перьевую ручку, и я вывел темно-фиолетовыми чернилами в графе с предварительно поставленной
– Молодец. – Елиза ловко захлопнула журнал и убрала его в сейф, стоящий у нее под столом. – Давай иди к Зимину.
– Спасибо, – робко сказал ей я и двинулся к двери.
– А, стой, вот еще что. Пришли-ка ты как-нибудь, с оказией, ко мне сюда свою заместительницу, как там ее… – Елиза пощелкала наманикюренными пальчиками. – Травникову. Ей тоже кое-что причитается, Зимин лично распорядился.
– Так она здесь. – Я ткнул рукой в сторону лифта. – В кафетерии пирожные трескает и кофий с бенедиктином употребляет. Она и то и другое уважает очень.
– Ну, с пирожными нам, девочкам, злоупотреблять не надо. – Елиза встала, проведя ладонями по безукоризненной талии. Впрочем, здесь было безукоризненно все, не только талия, по этой причине я отвел глаза. – Но иногда – можно. Поскольку тут ей делать нечего, таким, как она, на этот этаж вход воспрещен, то пойду, снизойду до нее сама. А то ведь так и будет ее конверт у меня здесь валяться. Да и кофе с бенедиктином выпью в ее компании, позабавлюсь. Молоденькие девочки – они смешные, трогательные, наивные. Такая прелесть.
Дверь кабинета Зимина открылась, и из нее высунулась голова Валяева.
– Киф, да твою же!.. Мы уже полбутылки усидели, тебя ожидая.
Я показал глазами на поправляющую прическу Елизу: мол, вот чего задержался.
Валяев посмотрел на нее, на меня, снова на нее.
– Да ладно! – У него расширились глаза. – Елизу? Ты? Прямо в приемной? Не верю!
– Ты офигел? – шепотом заорал я, искренне надеясь, что Елиза не слышала реплику Валяева, и напрочь забыв о субординации. – Вон она мне соцпакет вручала!
– Тьфу ты! – Валяев моргнул. – А я-то подумал…
– Ты как раньше никогда и не думал, так и сейчас не начинай, – сообщила ему, не оборачиваясь, Елиза и зацокала каблучками к лифту. – Бросай это безнадежное занятие, не дано тебе подобным заниматься.
Валяев скорчил ей в спину рожицу и втащил меня в кабинет Зимина.
– Киф, дружище! – Зимин встал из-за стола и, подойдя ко мне, приобнял за плечи. – Молодец, не зря мы за тебя перед Стариком хлопотали.
– Красавчик, просто красавчик. – Валяев подошел к столику, на котором стояла тарелочка с лимоном, большая розетка с черной икрой, лежал нарезанный хлеб, были еще какие-то закуски вроде рыбы, что-то в кастрюльке, в томате, и взял с него открытую пузатую и пыльную бутылку коньяку и довольно странную рюмку. Даже не рюмку – это была чарка, но без какой-либо ножки. Там, где полагалось быть ножке, находилось что-то вроде медного рыбьего хвоста.
– А это чего? – Я повертел
– Стремянная, – объяснил мне Валяев, наливая коньяк в «чарку» и протягивая ее мне. – Слышал, поди, выражение: «Ну и по стремянной»? Так вот это она, стремянная чарка, и есть. Когда она пустая – ее на стол поставить можно. А коли нальешь в нее чего – так все, фигушки, пей до дна. Вот ты из нее нынче пить и будешь, чтобы не филонил. Ибо – заслужил.
Зимин помахал перед его носом указательным пальцем.
– Так, Кит. По одной давай бахнем, конечно, а потом нам надо поговорить, так что уж тогда после разговора надергаемся. Дело есть дело.
– Согласен. – Валяев как всегда моментально перешел от маски шута к маске делового человека. – Но я ему уже налил, так что – прозит!
– Прозит, – подняли рюмки и мы с Зиминым. Почему «прозит»? Хотя чем оно хуже «лехаим» или «будьмо»?
– Так, Киф. О чем я хотел с тобой поговорить, – перешел Макс к делу. – Для начала – ты молодец, все провел как надо, немного пережал с богиней в разговоре, но не до безумия.
– Она наглая такая оказалась. – Я подцепил дольку лимона и бросил ее в рот. – Нереально взбесила.
– Богиня!.. – Валяев вольготно расположился в кресле. – А что ты хотел? Все боги обладают отвратительным характером, уж поверь мне. Что эта милашка Месмерта по сравнению с Герой или Фреей, я уж не говорю о Кали? Просто ангелок, безобидный, белокрылый и прелестный.
– Гера! – фыркнул Зимин. – Мстительная и злопамятная как кобра, с кучей комплексов и совершенно без тормозов. Да еще и верная как собака своему любимому идиоту-мужу, который крыл все, что шевелится. Гремучая была смесь!
Он взглянул на меня и пояснил:
– Ну, судя по мифам, конечно.
Валяев покивал и закончил:
– Так что эта еще ничего. Но в принципе забудь общение с ней как страшный сон – пока квест не выполнишь, ее и не увидишь. А квест дли-и-инный, сло-о-ожный… Прямо беда!
– Спасибо, – угрюмо поблагодарил его я. – Вот счастье-то! Вот радость…
Валяев вскочил с кресла, подлетел ко мне, зажал мою голову у себя под мышкой и начал теребить мою прическу, приговаривая:
– Не хандри, приятель, все не так уж плохо. Вослед врагам всегда найдутся и друзья, где ваша не пропадала.
– Извините, что вмешиваюсь, девочки, – влез в эти забавы Зимин. – Но я хочу договорить, так что дайте мне толкать речь.
Мы уставились на него в четыре глаза.
– Итак, ты молодец, ты выполнил первую часть задания. И мы уверены в том, что ты справишься и со второй, не менее, а точнее – даже более сложной.
– Постараюсь оправдать возложенное на меня высокое доверие, – пробормотал я.
– Ты можешь не перебивать? – возмутился Зимин. – Ну что такое?
– Верно, – поддержал его Валяев. – Чем чаще ты его перебиваешь – тем дольше он говорит. Чем дольше он говорит – тем позже мы закончим. Чем позже мы закончим – тем позже мы выпьем!