Рассказы (Миры Альфреда Бестера. Том 4)
Шрифт:
— С иными целями, чем вы. Мне хочется самой открыть свой бизнес.
— Будете изготовлять подделки?
— Изготовлять и продавать. Пока я еще комплектую фонд, но, к сожалению, я далеко не такая везучая, как вы.
— Так это, верно, вы украли позолоченный трельяж?
— Я.
— А медную лампу для чтения о удлинителем?
— Тоже я.
— Очень прискорбно. Я за ними так гонялся. Ну а вышитое кресло с бахромой?
Девушка кивнула.
— Опять же я. Чуть спину себе не сломала.
— Попросила бы кого-нибудь помочь.
— Кому можно довериться?
— Да, я тоже так работаю, — задумчиво произнес Бауэр. — То есть работал до сих пор. Но сейчас, по-моему, работать в одиночку уже незачем. Вайолет, мы были конкурентами, сами не зная о том. Сейчас мы встретились, и я вам предлагаю завести совместное хозяйство.
— О каком хозяйстве идет речь?
— Мы будем вместе работать, вместе обставим мой домик и создадим волшебный заповедник. В то же время мы можете сколько угодно комплектовать свои фонды. И если вы захотите загнать какой-нибудь мой стул, то я не буду возражать. Мы всегда сумеем стащить другой.
— Иными словами, вы предлагаете мне вместе с вами пользоваться вашим домом?
— Да.
— Могли бы мы осуществлять наши права поочередно?
— То есть как это поочередно?
— Один уик-энд — я, а, скажем, следующий — вы.
— Для чего?
— Вы сами понимаете.
— Я не понимаю. Объясните мне.
— Ладно, будет вам.
— Нет, правда, объясните.
Девушка вспыхнула.
— Вы что, совсем дурак? Еще спрашиваете почему. Похожа я на девушку, которая проводит уик-энд с мужчинами?
Бауэр остолбенел.
— Да уверяю вас, мне и в голову ничто подобное не приходило. Кстати, в доме две спальни. Вам совершенно ничего не грозит. Мы начнем с того, что стянем цилиндрический замок для вашей двери.
— Нет, это исключено, — ответила она. — Я знаю мужчин.
— Даю вам слово, что у нас будут чисто дружеские отношения. Мы соблюдем этикет вплоть до мельчайших тонкостей.
— Я знаю мужчин, — повторила она непреклонно.
— Нет, это уже какая-то заумь, — возмутился Бауэр. — Подумать только: в голливудском кошмарном сне мы встретили друг друга — двое отщепенцев; нашли опору, утешение, и вдруг вы заводите какую-то бодягу на моральные темы.
— А можете вы, положа руку на сердце, пообещать никогда не лезть за утешением ко мне в постель? — сердито бросила она. — Ну отвечайте, можете?
— Нет, не могу, — ответил он чистосердечно. — Сказать такое — значит отрицать, что вы дьявольски привлекательная девушка. Зато я…
— Если так, то разговор окончен. Разумеется, вы можете мне сделать официальное предложение; но я не обещаю, что приму его.
— Нет уж, — отрезал Бауэр. — До этого я не дойду, мисс Вайолет. Это уж пойдут типичные лос-анджелесские штучки. Каждая пара, которой взбредет в голову переспать ночь, отправляется к ближайшему регистроавтомату, сует туда двадцать пять центов и считается обрученной. Наутро они бегут к ближайшему разводоавтомату — и снова холостые, и совесть их чиста как стеклышко. Ханжи! Стоит только вспомнить всех девиц, которые меня протащили через это унижение: Джейн Рассел, Джейн Пауэл,
— О! Так вот вы какой! — Вайолет Дуган в негодовании вскочила на ноги. — Толкуете мне, как ему все здесь опротивело, а сам насквозь оголливудился.
— Женская логика, — раздраженно произнес Бауэр. — Я сказал, что мне не хочется поступать в лос-анджелесских традициях, и она тут же обвиняет меня в том, что я оголливудился. Спорь после этого с женщиной!
— Не давите на меня вашим хваленым мужским превосходством, — вскипела Вайолет. — Вас послушать, сразу кажется, что я вернулась к старым временам, и просто тошно делается.
— Вайолет… Вайолет… Ну зачем нам враждовать? Наоборот. Нам следует держаться друг друга. Хотите, пусть будет по-вашему. Какие-то двадцать пять центов, о чем тут говорить? А замок мы тоже врежем. Ну что, согласны?
— Вот это тип! Двадцать пять центов — и весь разговор! Вы мне противны.
Взяв в руки ночную посудину, Вайолет повернулась к дверям.
— Одну минутку, — сказал Сэм. — Куда это вы направляетесь?
— К себе домой.
— Стало быть, договор не заключен?
— Нет.
— И мы о вами не сотрудничаем ни на каких условиях?
— Ни на каких. Убирайтесь и ищите утешения у одной из ваших шлюх! Доброй ночи.
— Вы меня так не оставите, Вайолет.
— Я ухожу, мистер Бауэр.
— Уходите, но без посудины.
— Она моя.
— Я ее украл.
— А я ее у вас выманила.
— Поставьте вазу, Вайолет.
— Вы сами дали ее мне, уже забыли?
— Говорю вам, поставьте посудину.
— И не подумаю. Не подходите ко мне!
— Вы знаете мужчин. Помните, вы говорили. Но вы знаете о нас не все. Будьте умницей и поставьте горшок или вам придется еще кое-что узнать насчет хваленого мужского превосходства. Вайолет, я вас предупредил… Ну получай, голубка.
Сквозь густой слой табачного дыма в кабинет инспектора Эдварда Дж. Робинсона проникли бледно-голубые лучи: занимался рассвет. Группа сыщиков, известная в полиции как «Пробивной отряд», зловещим кольцом окружала развалившуюся в кресле гориллоподобную фигуру. Инспектор Робинсон устало произнес:
— Ну повторите еще раз вашу историю.
Злоумышленник поерзал в кресле и попробовал поднять голову.
— Меня зовут Уильям Бендикс, — промямлил он. — Мне сорок лет. Я мастер-верхотурщик строительной фирмы Гручо, Чико, Харпо и Маркс, Голдуин Террас, 12203.
— Что такое верхотурщик?
— Специалист по верхотуре — это такой специалист, который, если фирме нужно выстроить здание обувного магазина в форме ботинка, завязывает над крышей шнурки; а если строят коктейль-холл, втыкает в крышу соломинку, а если…
— Какую работу вы выполняли в последний раз?
— Участвовал в строительстве Института Памяти, Бульвар Луи Б.Мэйера, 30449.
— Что вы там делали?
— Вставлял вены в мозги.
— У вас были приводы?
— Нет, сэр.
— Что вы замышляли, проникнув сегодня около полуночи в резиденцию мистера Клифтона Уэбба?