Рассказы (Миры Альфреда Бестера. Том 4)
Шрифт:
«Знамя Ригеля»… «Парагонский вестник»… «Интеллигент Лелаида»… «Мегастерские новости»… Все ерунда! Все ерунда!
В каждой газете было сообщение об одном из преступлений андроида. Кроме того, там печатались новости местные и иностранные, спортивные вести, погода, лотерейные таблицы, валютные курсы, загадки, кроссворды. Где-то во всем этом хаосе таился секрет, скрываемый Вандой и Джедом Старком.
— Я продам тебя, — сказал я, устало опуская газеты. — Будь ты проклят! Когда мы прилетим на Землю, я продам
— Я стою пятьдесят семь тысяч долларов, — напомнил я.
— А если я не сумею продать тебя, то выдам полиции, — сказал я.
— Я ценная собственность, — ответил он. — Иногда очень хорошо быть собственностью, — немного помолчав, добавил андроид.
Было три градуса мороза, когда приземлилась «Королева Лиры». Снег сплошной черной стеной валил на поле и испарялся под хвостовыми двигателями корабля. У Вандельера и андроида не хватило денег на автобус до Лондона. Они пошли пешком.
К полуночи они добрались до Пикадилли. Декабрьская снежная буря не утихла и статуя Фроса покрылась ледяными инкрустациями. Они повернули направо, спустились до Трафальгарской площади и пошли к Сохо, дрожа от холода и сырости. На Флит-стрит Вандельер увидел одинокую фигуру.
— Нам нужны деньги, — зашептал он андроиду, указывая на приближающегося человека. — У него они есть. Забери.
— Приказ не может быть выполнен, — ответил андроид.
— Забери их у него, — повторил Вандельер. — Силой! Ты понял?
— Это противоречит моей программе, — возразил я. — Нельзя подвергать опасности жизнь или собственность.
— Бога ради! — взорвался Вандельер. — Ты нападал, разрушал, убивал, и еще мелешь какую-то чушь о программе! Забери деньги. Убей, если надо!
— Приказ не может быть выполнен, — повторил андроид.
Я отбросил андроида в сторону и прыгнул на незнакомца. Он был высок, стар, мудр, с ясным и спокойным выражением лица. У него была трость. Я увидел, что он слеп.
— Да, — произнес он, — я слышу, здесь кто-то есть.
— Сэр, — замялся Вандельер, — я в отчаянном положении.
— Это наша беда, — ответил незнакомец. — Мы все в отчаянном положении.
— Сэр, мне нужны деньги.
— Вы попрошайничаете или крадете?
Невидящие глаза смотрели сквозь Вандельера и андроида.
— Я готов на все.
— Это история нашей расы, — незнакомец указал назад. — Я попрошайничал у собора Святого Патрика, мой друг. Чего я жажду, нельзя украсть. А чего вы желаете, счастливец, если можете украсть?
— Денег, — сказал Вандельер.
— Для чего? Не опасайтесь, мой друг, обменяемся признаниями. Я скажу вам, чего прошу, если вы скажете, зачем крадете. Меня зовут Бленхейм.
— Меня… Воул.
— Я не просил золота, мистер Воул, я просил числа.
— Числа?
— Да. Числа рациональные и иррациональные. Числа воображаемые, дробные, положительные и отрицательные. Вы никогда не слышали о бессмертном трактате Бленхейма «Двенадцать нулей, или Отсутствие количества»? — Бленхейм
Вандельер медленно поднял папку и коснулся ею руки Бленхейма.
— Здесь, — произнес он, — скрыто число, тайное число. Число одного преступления. Меняемся, мистер Бленхейм? Число за убежище?
— Ни попрошайничества, ни воровства, — прошептал Бленхейм. — Сделка. Так упрощается все живое. — Его взгляд прошел сквозь Вандельера и андроида. — Возможно, Всемогущий не бог, а купец… Идем.
На верхнем этаже дома Бленхейма мы делили комнату — две кровати, два стола, два шкафа и одна ванная. Вандельер снова поранил мой лоб и послал искать работу, а пока андроид работал, я читал Бленхейму газеты из папки, одну за другой. Все ерунда! Все ерунда!
Вандельер мало что рассказал ему. Он студент, сказал он, пишущий курсовую по андроиду-убийце. В собранных газетах факты, которые должны объяснить преступления. Должно быть соотношение, число, сочетание, что-то, указывающее на причину, и Бленхейм попался на крючок человеческого интереса к тайне.
Мы изучали газеты. Я читал их вслух, он записывал содержимое крупным прыгающим почерком. Он классифицировал газеты по типу, шрифту, направлениям, словам, темам, фотографиям, формату. Он анализировал. Он сравнивал. А мы жили вдвоем на верхнем этаже, немного замерзавшие, немного растерявшиеся… удерживаемые страхом, ненавистью между нами. Как лезвие, вошедшее в живое дерево и расщепившее ствол лишь для того, чтобы навечно остаться в раненом теле, мы жили вместе. Вандельер и андроид… Холодным и бесстрастным…
Однажды Бленхейм позвал Вандельера в свой кабинет.
— Кажется, я нашел, — промолвил он. — Но не могу понять этого.
Сердце Вандельера подпрыгнуло.
— Вот выкладки, — продолжал Бленхейм. — В газетах были сводки погоды. Каждое преступление было совершено при температуре выше 90 градусов по Фаренгейту.
— Но это невозможно! — воскликнул Вандельер. — На Лире Альфа было холодно.
— У нас нет газеты с описанием преступления на Лире Альфа.
— Да, верно. Я… — Вандельер смутился и вдруг крикнул: — Вы правы! Конечно! Плавильная печь. О, боже, да! Но почему? Почему?
В этот момент вошел я и, проходя мимо кабинета, увидел Вандельера и Бленхейма. Я вошел, ожидая команды, готовый услужить.
— А вот и андроид, — произнес Бленхейм после долгого молчания.
— Да, — ответил Вандельер, никак не придя в себя после открытия. — Теперь ясно, почему он отказался напасть на вас тем вечером. Слишком холодно.
Он посмотрел на андроида, передавая лунатическую команду. Он отказался. Подвергать жизнь опасности запрещено. Вандельер отчаянно схватил Бленхейма за плечи и повалил вместе с креслом на пол. Бленхейм закричал.