Рассказы Ника Адамса
Шрифт:
Жена что-то шепнула ему, Джо развеселился.
— Чего ты смеешься, папка? — спросил Фрэнк.
— Не говори, Гарнер, — остановила его жена. Джо вновь засмеялся.
— Пускай Ники забирает себе эту Пруди. У меня и самого отличная девушка, — сказал он.
— Вот это ты правильно сказал, — согласилась миссис Гарнер. Лошади с трудом тащились по песку. Джо наугад хлестнул кнутом в темноту.
— Но-но, шевелитесь! Завтра вам еще тяжелее придется.
На спуске с холма лошади
— До свидания, миссис Гарнер! — попрощался Ник. — Спасибо, что подвезли меня.
— Не за что, Ники.
— Я отлично провел время.
— Мы тебе всегда рады. Может, останешься поужинать с нами?
— Нет, я лучше пойду — думаю, папа меня уже заждался.
— Ну тогда иди. И передай, пожалуйста, Карлу, что его зовет мать.
— Ладно.
— Спокойной ночи, Ники!
— Спокойной ночи, миссис Гарнер!
Ник вышел во двор фермы и направился к сараю. Джо и Фрэнк доили коров.
— До свидания! — попрощался Ник. — Я прекрасно провел время.
— До свидания, Ники! — крикнул Джо Гарнер. — А ты разве не останешься поужинать?
— Нет, не могу. Скажете Карлу, что его мать ждет?
— Хорошо. Спокойной ночи, Ники!
Ник пошел босиком по тропинке через луг позади сарая. Земля была скользкой, роса приятно холодила разутые ноги. Он перелез через изгородь на границе луга, спустился в овраг, увязая в топкой грязи, поднялся наверх и, пройдя через сухой буковый лес, увидел наконец светящиеся окна дома. Вновь перелез через изгородь и подошел к переднему крыльцу. Сквозь оконное стекло он увидел, что отец сидит за столом и читает при свете большой лампы. Ник толкнул дверь и вошел.
— Ну, как, Ники? — спросил отец. — Хорошо провел день?
— Прекрасно, папа. Праздник удался.
— Есть хочешь?
— Еще как!
— А куда ты дел свои башмаки?
— Я их оставил в фургоне Гарнеров.
— Ладно, пойдем на кухню.
Отец пошел впереди с лампой. Остановился у ледника и поднял крышку. Ник прошел на кухню. Отец принес тарелку с куском холодной курицы и кувшин молока, поставил их на стол перед Ником. Рядом поставил лампу.
— Еще пирог есть, — сказал отец. — Тебе этого достаточно?
— Более чем.
Отец опустился на стул у покрытого клеенкой стола. На стену легла его большая тень.
— Кто выиграл бейсбольный матч?
— Петоски.
Отец смотрел, как он ест; потом налил ему стакан молока из кувшина.
Ник выпил и вытер салфеткой рот. Отец протянул руку к полке за пирогом. Отрезал Нику большой кусок. Пирог был с черникой.
— А ты что делал, папа?
— Утром ходил рыбу удить.
— Поймал что-нибудь?
— Одного окуня.
Отец сидел и смотрел, как Ник ест пирог.
— А после обеда ты что делал? — спросил Ник.
— Ходил прогуляться к индейскому поселку.
— Видел кого-нибудь?
— Все индейцы отправились в город пьянствовать.
— Так и не видел совсем никого?
— Видел твою подружку, Пруди.
— Где?
— В лесу, с Фрэнком Уэшберном. Случайно набрел на них. Они недурно проводили время.
Отец смотрел в сторону.
— Что они делали?
— Да я особенно не разглядывал.
— Скажи мне, что они делали.
— Не знаю, — сказал отец. — Я слышал только, как они там возились.
— А откуда ты знаешь, что это были они?
— Видел.
— Ты, кажется, сказал, что не разглядел их?
— Нет, я их видел.
— Кто с ней был? — спросил Ник.
— Фрэнк Уэшберн.
— Когда они… когда они…
— Что — когда они?
— Им было хорошо?
— Похоже на то.
Отец встал из-за стола и вышел из кухни. Когда он вернулся к столу, Ник сидел, уставившись в тарелку. В глазах его стояли слезы.
— Хочешь еще пирога?
Отец взялся за нож, чтобы отрезать кусок.
— Нет, — ответил Ник.
— Съешь еще кусочек.
— Нет, я больше не хочу.
Отец прибрал со стола.
— А где ты их видел? — спросил Ник.
— За поселком.
Ник смотрел в свою тарелку.
Отец сказал:
— Ступай-ка ты спать, Ник.
— Иду.
Ник прошел в свою спальню, разделся и лег в постель. Он слышал шаги отца в соседней комнате. Ник лежал в постели, уткнувшись лицом в подушку.
«Мое сердце разбито, — думал он. — Если я это так чувствую, то оно, и вправду, должно быть, разбито».
Через некоторое время он услышал, как отец потушил лампу и пошел к себе в комнату. Он слышал, как зашумел в кронах деревьев поднявшийся ветер, и почувствовал холод, проникавший сквозь сетку на окне. Долго лежал, зарывшись лицом в подушку, потом перестал думать о Пруди и наконец уснул. Проснувшись ночью, услышал шелест ветра в зарослях болиголова, растущих около дома, и шум волн, бьющихся о берег озера, и опять заснул. Утром дул сильный ветер, и вздымавшиеся волны с разбега обрушивались на берег, и, понемногу просыпаясь, Ник не сразу вспомнил, что его сердце разбито.