Рассказы о Чике
Шрифт:
— А разве бывает лунатская музыка? — спросил Чик, потрясенный и все-таки стараясь изо всех сил держаться здравого смысла.
— Есть, Чик! Какой-то немец составил. Пацан, с которым я срезал удилище, в музыкальную школу ходит. Он все про музыку знает. Они все время играют одну и ту же музыку. Лунатскую. Приманят военного лунатика, узнают у него военную тайну и отпускают; теперь иди!
— А почему они свет гасят? — спросил Чик, стараясь изо всех сил держаться здравого смысла.
— Я и это разгадал, Чик! Я все время о них думал. Они гасят свет и начинают допрашивать лунатика. На всякий случай. Лунатики иногда неожиданно просыпаются.
— Я сначала должен все увидеть своими глазами, — сказал Чик.
— Так пошли, Чик! Сегодня тоже будет лунная ночь, если тучи не наползут.
— Нет, не наползут, — сказал Чик, взглянув на небо.
— Пойдем, — сказал Бочо, — только надо достать бутылку вина.
— Для чего? — удивился Чик.
— Сторожу-лодочнику надо дать, — сказал Бочо, — думаешь, он бесплатно отпускает на лодке?
Чик вспомнил, что наверху у тетушки в зале рядом с письменным столом на тумбочке стоит бочонок с вином. Когда приходят гости, кто-нибудь из домашних вытягивает шлангом из бочонка в графин вино и угощает гостей.
— Бутылку вина я достану, — сказал Чик.
— Вот и хорошо! — обрадовался Бочо. — Ты можешь в десять часов вечера тихо выйти из дому, чтобы родители не знали?
— Да, — кивнул Чик, — ровно в десять часов жди меня под этим балконом.
Чик кивнул на тетушкин балкон. Он решил заночевать у тетушки. От тетушки улизнуть будет легче, чем из дому от мамы. Чик это точно знал.
— Я тебе свистну, — сказал Бочо, — только никому ни слова. Вспугнуть могут.
— Могила, — сказал Чик и встал, — значит, до вечера?
— До вечера, — согласился Бочо и пытливо взглянул в глаза Чика, — а ты не мандражишь, Чик? Что мы будем делать, если лунатик опять спустится к шпионам?
— Там видно будет, — сказал Чик, — приходи под наш балкон.
— Хорошо, — сказал Бочо и пошел к себе домой.
Чик посмотрел на ребят, глазеющих на небо, и удивился, что можно заниматься такими пустяками, когда шпионы чуть ли не каждую ночь потрошат наших военных лунатиков.
Надо заняться вином. Чик вошел во двор и поднялся на второй этаж. Сумасшедший дядюшка Чика стоял на верхней лестничной площадке и, не сводя глаз с кухонной пристройки, где возилась его любимая тетя Фаина, распекал свои песенки. Бабушка сидела рядом на скамеечке и перебирала четки. Чик зашел на веранду. Тетушка ее сейчас подметала.
Он прошел в столовую, оттуда в залу, где возле письменного стола на тумбочке громоздился пузатый бочонок с вином. Легкий резиновый шланг был накинут на бочонок.
Надо было действовать быстро и решительно. Тетушка еще минут пятнадцать будет подметать веранду. За бабушку и дядю Колю можно было не беспокоиться. Бабушка подолгу любит сидеть на солнце, перебирая четки, а дядя, если уж тетя Фаина у себя на кухне, так и будет петь и поглядывать туда.
Чик вошел в столовую и вынул из буфета пустую бутылку. Нашарил в ящике с вилками и ложками пробку. Вставил в бутылку. Подошла. Чик снова перешел в залу и подошел к бочонку.
Он никогда не мог понять, какая сила заставляет вино подыматься вверх по шлангу. Он понимал, почему со вздохом подымается первая струя вина. Это как восходящий поток. Но почему потом, нарушая закон о сообщающихся сосудах, вино продолжает идти вверх по шлангу, он не понимал. Это тоже было маленьким чудом.
Чик был равнодушен к вину, но делал вид, что презирает его, потому что взрослым это нравилось. Взрослые слегка гордились надежным презрением Чика к вину. Старший брат Чика уже несколько раз тайно пробовал вино, и ему за это попадало. Тем более домашние гордились стойким презрением Чика к вину.
Чик втянул несколько раз воздух из шланга и вдруг почувствовал, что рот наполнился прохладным вином. Он быстро сглотнул его и вставил кончик шланга в бутылку. Вино мягко полилось. Чик прислушался к действию проглоченного вина. Никакого действия не было. Вино было, пожалуй, повкуснее воды, но похуже лимонада.
Вдруг вино перестало литься в бутылку. То ли Чик не так шевельнул шлангом, то ли с запозданием задействовал закон сообщающихся сосудов. Чик снова взял в рот кончик шланга и изо всех сил втянул воздух. Снова рот его наполнился прохладой вина, он пару раз глотнул его и сунул конец шланга в бутылку. Вино снова полилось мягкой, бесшумной струей и наполнило бутылку.
Чик осторожно приподнял шланг и вытянул его из бочонка. Конец шланга, побывавший в бочонке, был красным, как гусиная лапа. Все время прислушиваясь к веранде, он тщательно вытер о штаны этот конец, накинул шланг на бочонок, заткнул его втулкой, а бутылку пробкой.
После этого он взял бутылку, подошел к кровати дяди Ризы и сунул ее под матрац. Дядя Риза был в командировке, и Чик собирался сделать вид, что будет спать на его кровати. От мамы сбежать было трудней. Только Чик сунул бутылку под матрац, как в столовой скрипнула дверь и тетушка загремела у буфета посудой.
— Чик, почаевничаем? — спросила она, не видя Чика, но зная, что он здесь.
Тетушка много раз в день чаевничала и кофейничала.
— Хорошо, — сказал Чик, и ему вдруг стало ужасно весело, — сначала почаевничаем, а потом повиновничаем.
Он сам не знал, почему он так сказал. Просто ему стало ужасно весело оттого, что он так все ловко проделал.
— Я не поняла, что ты там сказал, Чик? — спросила тетушка.
Чику стало ужасно весело оттого, что он так ловко набрал вино в бутылку и так вовремя успел ее спрятать. Он подошел к бочонку с вином, несколько раз поощрительно похлопал его ладонью, а потом шлепнулся рядом на стул и запел бодрую песню:
Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля.
Чик вовсю распелся не хуже своего дядюшки. Ему было весело оттого, что все так хорошо получилось.
Тетушка, удивленная его пением, вошла в валу. Она еще больше удивилась, увидев его поющим рядом с бочонком.
— Чик, почему ты уселся здесь и поешь? — спросила тетушка, заподозрив, что близость бочонка как-то поощрила его петь.
Чику стало еще веселей. Он продолжал петь. Тетушка подошла и, наклонившись к бочонку, приподняла шланг. Внимательно рассмотрела его. Нет, шланг сухой.