Рассказы о капитане Бурунце
Шрифт:
Он глядел прямо в глаза участковому уполномоченному и откровенно смеялся.
— Так ты, именно ты и увел! Сам только что признался, что все правильно. И мясо у тебя в ведре, да и в кастрюле. Что дурака валяешь?
Норайр развинченной походкой подошел к ведру, вытащил кусок мяса и стал внимательно его рассматривать.
— Вот гляжу,- он с издевательским удивлением поднял вверх брови,- и нигде на мясе не написано, что коза принадлежала Амо Вартаняну.
— Ты не дури! Ты мне здесь спектакль не разыгрывай! — грозно оборвал его Бурунц.
— А это еще надо доказать.
— Докажем! Вот перед нами налицо мясо…
— Мама,- кротко позвал Норайр,- сколько в городе ты отвалила за это мясо? Почем кило?
Женщина зашевелила губами, готовно заговорила:
— В городе… вчера ездила… купила сразу пуд. Что, думаю, понемногу? Семья большая… Лучше сразу побольше… И купила…
— Ладно!- Бурунц изорвал старательно написанный протокол и погрозил пальцем: — Я вас выведу на чистую воду!
Он пошел во двор. Следом двинулись Норайр, Маро и все дети. Бурунц ходил, осматривая углы и закоулки. Хозяева не отставали от него ни на шаг.
— Когда ты увел козу,- Бурунц упрямо склонил голову набок и холодно взглянул на преступника,- то при-волок ее к себе во двор. Вот на этом месте ты забил ее топором. Видишь, земля тут вскопана. Это, надо понимать, ты верхний слой, перемешанный с кровью, собрал и куда-то пересыпал. На земле следов, значит, не оставил. Все у тебя предусмотрено. Ладно. Где у вас топор?
Норайр с интересом слушал участкового уполномоченного. Блеснув черными глазами, он, юркий, мускулистый, охотно пошел за топором. Металл был начищен до сияния. На топоре не обнаружилось ни капельки крови.
— Но все же я с уверенностью настаиваю, что так оно и было! — с досадой проговорил Бурунц.
Ему не удалось скрыть своего разочарования.
Норайр засмеялся.
— А ясно так,- признал он.- Если не дурак действует, а сколько-нибудь разумный человек, то он все дело именно так обстроит. Только в отношении топора — ошибка. Удобнее, например, вот таким ломом забить…- И он ткнул ногой лежащий у бочки ломик.
— Значит, признаешь?
— Кто? Я? — Норайр даже расплылся от удовольствия при таком наивном вопросе.- Это же мы с вами говорим теоретически… Доказать надо!
— Хорошо,- Бурунц на секунду задумался.- Придется лишь только понять, куда ты девал рога и копыта…
Край двора обрывался прямо в пропасть. Бурунц пошел туда по дорожке, протоптанной среди травы. Норайр последовал за ним. На ходу обернулся, грозно свистнул — тут же Маро и все дети отстали и вернулись в дом.
Огромный камень, сидящий глубоко в земле, обозначал границу участка. Держась за камень, Бурунц заглянул в пропасть. Глубина тут не превышала пятнадцати — двадцати метров. Камень выдавался над пропастью. Нечего было и думать о том, чтобы спуститься без соответствующих приспособлений на дно почти отвесного ущелья.
— Вот куда, думается, ты скинул копыта и рога,- миролюбиво сказал Бурунц.
Норайр усмехнулся.
— А
В полевой сумке участковый уполномоченный всегда
возил с собой бинокль. Он вытащил его, влез на камень и, перегнувшись над пропастью, навел в глубину стекла.
Сначала на глаза попадались какие-то скальные обломки. По дну ущелья стекал бурный, грохочущий ручей. Там и сям виднелись кучки мусора, потому что из этого двора нечистоты валили прямо в пропасть. Но вот Бурунцу показалось, что у воды между камнями действительно лежат козьи рога. А может, это были сухие ветки? Он присмотрелся: нет, рога!
— Взгляни,- предложил он мальчишке.- Вот они и улики.
Норайр охотно взял бинокль, переставил прицел и отыскал на дне нужное место.
— Видишь?
— Как не видать! — Норайр потер стекла рубахой и вернул бинокль участковому уполномоченному.- Хорошая штука! — уважительно похвалил он и опять нагло прищурился.- Не продадите?
— Ты смотри! — Бурунц скрипнул от злости зубами.- С кем говоришь?
— А что?
— Ты, подлец, о своем преступлении думай! Вон лежат против тебя доказательства. Теперь не отвертишься!
Но чем больше свирепел участковый уполномоченный, тем Норайр становился веселее.
— Доказательства-то они, доказательства,- с вызовом протянул он,- но пока в пропасти лежат — ничего не доказывают. Их еще надо вытащить и предъявить.
— Вот ты полезешь и вытащишь.
Норайру стало совсем весело.
— Прямо вот сейчас и полезть? А может, прыгнуть? Или еще немного подождем — лестницу сделаем?
— Яна веревке тебя спущу,- не обращая внимания на его смех, мрачно объявил Бурунц.
Норайр внимательно взглянул на него, но на этот раз промолчал. Дело принимало какой-то новый и еще непонятный ему оборот.
Они вместе вернулись во двор. Бурунц упрямо поснимал все веревки, на которых сушилось белье, и принялся связывать их. Норайр стоял рядом и только вопросительно на него поглядывал.
Потом они молча вернулись к камню. Бурунц старательно укрепил веревку, привязав ее конец к ближайшему дереву. Свободный конец он сбросил в пропасть и, прижавшись к камню, заглянул вниз: длина веревки, пожалуй, была достаточной…
Не очень уверенно он приказал:
— Полезай… пока еще светло…
Норайр тоже заглянул в пропасть. Отрицательно покачал головой. В глазах его мелькнуло выражение испуга.
— Почему же ты не хочешь лезть? — с обидой спросил Бурунц, отлично понимая, что он не имеет права заставить мальчишку спуститься на дно ущелья.
— Как же, очень надо! — Норайр сплюнул и хрипло выругался.- Чтоб я еще сам против себя доставал… на свою шею… Такого постановления нету.
— А-а-а, все постановления знаешь! — с ненавистью воскликнул Бурунц.- Закоренелый ты!… Неисправимый!… Пропащий, сукин сын!… Твой отец умирал — надеялся, что ты человеком станешь… А от тебя, видать, хорошего ждать не приходится…