Рассказы о любви
Шрифт:
Снаружи слышался какой-то шелест, не похожий на шум волн. Он отворил окно. Лил дождь. Вместе с его каплями в комнату ворвался холодный ночной бриз, принесший с собой резкий запах моря.
Суги взглянул на часы. Стрелки показывали половину десятого.
Он захлопнул окно, переоделся в пижаму и закурил.
Ему показалось, что постучали в дверь. Он прислушался. Тишина. Потом опять, уже более явственно: тук-тук-тук.
— Кто там?— спросил Суги, открывая дверь.
В проеме кто-то стоял.
— Кто это?— повторил Суги.
—
Несколько бесцеремонно с ее стороны являться к нему в таком виде, подумал Суги. Он взял Нами за обнаженную руку, мокрую от дождя. Обняв девушку за плечи, Суги повел ее в комнату. Нами в самом деле была в одной рубашке, с которой капала вода.
С прилипшими к лицу волосами, дрожащая от холода, она ничем не напоминала ту элегантную даму, которую Суги видел в ресторане.
Оказавшись в полосе света, Нами вскрикнула и стала вырываться из его рук. Ожерелье порвалось, и бусинки рассыпались по полу.
— Подождите здесь,— сказал Суги и пошел в ванную. Он открыл кран, но в этот поздний час горячей воды уже не было. Тогда он взял полотенце и подал его Нами: — Вытритесь.
— Благодарю.— Ее голос теперь звучал спокойнее,— Не найдется ли у вас какой-нибудь одежды?
Суги на минуту задумался, потом вытащил из чемодана шорты и белую сорочку и передал Нами.
— Спасибо,— сказала она смущенно, совсем не так, как говорила с ним в ресторане, протянула свою тонкую белую руку, взяла одежду и скрылась в прихожей.
Когда Нами вновь появилась перед Суги в не по росту больших шортах и рубашке с закатанными рукавами, к ней отчасти вернулась прежняя манера держаться.
В этом наряде она показалась Суги похожей на юношу.
— Я не смогла умереть,— с досадой повторила она.
— Вижу, иначе вы бы не стояли сейчас передо мной,— ответил Суги.— Садитесь.
Он указал ей на кресло, а сам опустился на кровать.
Нами села, продолжая вытирать полотенцем волосы,
— Но я не отказалась от своего намерения, так и знайте,— заявила она вызывающе.
— Это ваше личное дело,— холодно ответил Суги.
— И ни в каких поучениях и уговорах я не нуждаюсь.
— Я не собираюсь вас уговаривать, даже если вы об этом попросите.
Суги больше не испытывал скованности, как во время их первой встречи. Нами напоминала ему теперь милого и капризного ребенка.
Он заметил, что она, вытирая волосы полотенцем, смахивает слезы, и ощутил щемящее чувство жалости к этой женщине.
— Если бы я с вами не встретилась, меня бы уже не было на свете. Это вы мне помешали. Холодный, бесчувственный человек! — обвиняющим тоном сказала она.
— Бесчувственный?
— А разве нет? Вам было известно, что я решила покончить с собой, но вы даже пальцем не пошевельнули, чтобы меня остановить. И еще с таким презрением глядели мне в лицо. Да вы просто
— Так в чем же дело?
— Как это в чем?! Да одной встречи с вами достаточно, чтобы пропало всякое желание умереть. Знать, что посторонний с презрительной усмешкой наблюдает, как ты лишаешь себя жизни! Нет, это выше человеческих сил!
В самом деле, может быть, она и права, подумал Суги. Хотя его вряд ли остановило бы подобное обстоятельство.
— По вашей милости я вынуждена провести еще одну ночь в отеле. А ведь я кинула в море деньги и одежду, чтобы отрезать себе путь к отступлению. Потом два часа мокла под дождем и никак не могла заставить себя броситься со скалы... Дайте мне взаймы, чтобы оплатить номер и купить что-нибудь из одежды до завтрашнего вечера. Я напишу матери, она вернет вам долг.
Нами уткнулась лицом в полотенце и зарыдала. Со смешанным чувством глядел Суги на эту странную молодую женщину. Ее прекрасная белоснежная шея слегка порозовела.
— А почему вы обязательно должны умереть?— спросил он.
— На то есть причина.
— Понимаю... У меня тоже.
— Вот как?!— Нами удивленно поглядела на него.
Суги почувствовал, как в нем растет желание утешить ее.
— Я умру. К этому меня обязывает чувство долга. Но вам-то зачем умирать?
— Меня разлюбили.
— Разлюбили? — Суги не засмеялся, но слегка покривил губы.
— А что толкает на смерть вас?
— Угроза бесчестья.
Он впервые произнес вслух эти слова и, прислушиваясь к их звучанию, подумал: «Я должен умереть, иного выхода нет».
— Бесчестье,— повторила Нами без всякого выражения и поглядела ему в глаза.— Кто не любил, тому не понять, как это страшно — потерять любовь.
На губах Нами впервые возникло подобие улыбки. То была горькая улыбка, но Суги показалось, что лицо девушки стало еще красивее.
— Пойду закажу номер еще на одну ночь. Извините, что причинила вам беспокойство.
— А деньги?— остановил ее Суги.
— Займу их завтра.
— Зачем занимать? Я просто дам вам столько, сколько нужно. Не брать же мне их с собой на тот свет.
Когда Нами ушла, Суги взял с кресла оставленное ею полотенце и отнес в ванную. От полотенца исходил слабый аромат женского тела — слишком нежный, чтобы напоминать о смерти.
На следующее утро Суги, как обычно, проснулся рано. До завтрака еще было достаточно времени, и он решил подняться на скалу, где росли сосны — к тому месту, откуда он собирался броситься в море. Надев халат и гэта, на которых красовалась эмблема отеля, он прошел по песчаному пляжу, влажному после ночного дождя, и стал взбираться на скалу. Сегодня было пасмурно, и море казалось мрачным и холодным, совсем не таким, как вчера. Невысокие волны гряда за грядой накатывались на берег.