Рассказы о патере Брауне
Шрифт:
Мистер Твифорд все же немного успокоился и снова обратил свои мысли к драгоценной реликвии, которая в его сердце оспаривала первенство у любимого племянника. Не опомнившись как следует, он оказался среди людей, горячо обсуждавших исчезновение монеты, и быстро поддался общему возбуждению. Однако мысли о мальчике не покидали его, и он снова и снова терялся в догадках, где же Саммерс и что тот разумеет под словами "я в порядке".
Между тем Хорн Фишер озадачил присутствующих своим новым тоном и поведением. Он поговорил с полковником о военном деле и о разных технических нововведениях и продемонстрировал удивительные познания
– С чего же вы думаете начать?
– спросил он с подчеркнутой любезностью, чрезвычайно рассердившей полковника.
– Все дело в особой силе, в создании условий для воздействия этой силы, - любезно отвечал посвященный, словно не слыша гневных замечаний полковника о том, что к нему самому следовало бы применить силу.
– У вас на Западе ее принято называть "животным магнетизмом". Однако она - много больше. Для начала нужно найти очень впечатлительного человека и погрузить его в транс. Он будет как бы мостом для этой силы, ее средством связи. Сила воздействует на него извне - он как бы в электрошоке - и пробуждает в нем высшие чувства, раскрывает спящий глаз разума.
– Я очень впечатлительный, - сказал Фишер то ли простодушно, то ли насмешливо.
– Почему бы вам не открыть глаз разума во мне? Мой друг, присутствующий здесь Гарольд Марч, может подтвердить, что я иногда даже вижу в темноте.
– Все видят только в темноте, - сказал маг.
Тяжелые вечерние облака сгустились над деревянным домиком, в маленьком оконце были видны их рваные края, подобные пурпурным рогам и хвостам, словно где-то рядом бродили хищные чудовища. Но багрянец быстро тускнел и становился темно-серым; приближалась ночь.
– Не зажигайте света, - спокойно и уверенно проговорил маг, заметив, что кто-то потянулся к выключателю.
– Я ведь сказал вам, что все происходит только в темноте.
Каким образом эта нелепая сцена могла произойти именно в кабинете полковника Морриса, навсегда осталось загадкой для многих ее участников, включая и самого полковника. Они вспоминали ее, как страшный сон, им неподвластный. Возможно, на них и в самом деле действовал магнетизм, которым владел странный незнакомец. Во всяком случае, одного из них он загипнотизировал. Ибо Хорн Фишер свалился в кресло и лежал там, свесив ноги и уставившись в пустоту, а маг гипнотизировал его, делая пассы, - взмахивая рукавами, как зловещими черными крыльями. Полковник закурил сигару. Воинственный пыл его поубавился, и он, по-видимому, воспринимал происходящее как очередной заскок высокородных эксцентриков, утешаясь тем, что успел послать за полицией, которая прекратит весь этот маскарад.
– Да, я вижу карманы, - говорил между тем Хорн Фишер.
– Я вижу много карманов, но все они пусты. Нет, погодите... я вижу один не пустой карман.
В тишине послышался слабый шорох, и маг сказал:
– Можете вы увидеть, что в этом кармане?
– Да, -
– Там два блестящих предмета. По-моему, они из стали. Один - погнут или искривлен.
– Пользовались ли им, чтобы переместить реликвию из подвала?
– Да.
Наступила новая пауза, и первый голос сказал:
– А не видите ли вы самой реликвии?
– Я вижу что-то блестящее на полу, как бы тень или призрак монеты. Оно сейчас вот там, в углу, за столом.
Все молча обернулись, онемев от изумления. В углу, позади стола, на деревянной половице слабо светилось круглое пятнышко. Это было единственное пятно света в комнате. Сигара полковника погасла.
– Оно указует Путь, - вещал между тем оракул.
– Духи указуют Путь к раскаянию и побуждают вора вернуть украденное... Больше я ничего не вижу...
– И голос постепенно замер в тяжелой тишине.
Ее нарушило звяканье металла о дерево. Что-то завертелось и шлепнулось - словно на пол швырнули полупенсовую монету.
– Зажгите свет!
– воскликнул Фишер довольно громко и даже весело, вскакивая на ноги с необычной для него резвостью.
– Мне нужно уходить, но я все-таки хотел бы взглянуть на нее... Я ведь для этого и пришел.
Свет зажгли, и он увидел то, что хотел: монета святого Павла лежала на полу у его ног.
– ...Что до той вещицы, - объяснил Фишер, пригласивший Марча и Твифорда на ленч примерно через месяц, - мне просто захотелось сыграть с этим магом в его собственную игру.
– Я думал, что вы решили поймать его в его же ловушку, - сказал Твифорд.
– И до сих пор ничего не понимаю. Но, признаться, он с самого начала вызвал у меня подозрение. Я не хочу сказать, что он вор в вульгарном смысле слова. Среди полицейских бытует мнение, что деньги крадут только из-за самих денег, но ведь эту монету можно было похитить из религиозной мании. Беглому монаху, ставшему вольным мистиком, она могла понадобиться для какой-нибудь высшей цели.
– Нет, - ответил Фишер.
– Беглый монах - не вор. Во всяком случае, монеты он не крал. И даже в заведомой лжи его обвинить трудно, так как в одном отношении он оказался целиком прав.
– В чем же именно?
– спросил Марч.
– Он сказал, что во всем повинен магнетизм. Так оно и было. Кража была совершена при помощи обыкновенного магнита.
Затем, увидев неподдельное изумление на лицах собеседников, он добавил:
– Это был игрушечный магнит вашего племянника, мистер Твифорд.
– Простите, - возразил Марч.
– Коль скоро это так, выходит, кражу совершил школьник!
– Вот именно, - задумчиво произнес Фишер.
– Только какой школьник?..
– Что вы хотите сказать?!
– Душа школьника - любопытная штука, - продолжал Фишер все так же раздумчиво.
– Она способна пережить многое, кроме лазания по дымоходам. Человек может поседеть в боях, а душа у него останется все та же мальчишеская. Человек может вернуться во славе из Индии, а у него - душа школьника, и она ждет только случая, чтобы проявить себя. Это во много раз сильнее, если школьник - еще и скептик: ведь скепсис чаще всего - упрямое мальчишество. Вот вы сейчас сказали, что это можно было сделать из религиозной мании. А вы слышали когда-нибудь об антирелигиозной мании? Поверьте, она существует и свирепствует всего сильнее среди тех, кто любит разоблачать индийских факиров.