Рассказы о сержанте Берковиче
Шрифт:
— Где Хана? — закричал Пинхас, вскакивая на ноги.
— С Ханой плохо…
— Она жива? — в голосе Пинхаса звучала надежда — так, во всяком случае, показалось Берковичу.
— К сожалению, нет, — сказал сержант. — К сожалению, полиция прибыла слишком поздно.
Боже! Где Хана? Пустите меня к Хане! — продолжал кричать Пинхас, но, тем не менее, вовсе не порывался куда-то бежать и глядел на Берковича взглядом испуганной собаки. Сержант задумчиво смотрел на Пинхаса и никак не мог сообразить, то ли волнение
— Я убью негодяя! — кричал Пинхас.
— Действительно, — подлил Беркович масла в огонь. — Этот негодяй достоин смерти, жаль, что в Израиле нет смертной казни.
— Убью! — лицо Пинхаса побагровело. — Как он мог! Моя Хана! Что он с ней сделав!
— Это ужасно, — поддакнул Беркович.
— Так избить бедную женщину! — вопил Пинхас. — До смерти! Негодяй!
— Это вы о себе говорите? — с иронией спросил Беркович, но Пинхас не слышал, он смахнул со стола сверток, на пол высыпались пакетики со сметаной, кефиром, кетчупом.
— Инспектор! — крикнул сержант. — Вы слышали, что говорит Пинхас?
— Слышал, — в кухню вошел инспектор Хугиэли, из-за плеча его выглядывал эксперт Хан. — Он так орет, что на улице слышно. Борис, ты уверен, что он не видел жену?
— Да, — кивнул Беркович. — Я специально провел его в кухню и спровоцировал на этот разговор.
— Три свидетеля слышали, — обратился Хутиэли к примолкнувшему Пинхасу, — как вы кричали о негодяе, избившем до смерти вашу жену. Откуда вам известно, что ее избили, а не застрелили, скажем, или не задушили? А?
— Что? — Пинхас все еще делал вид, что не понимает. — Но… разве…
— Ну хорошо, — вздохнул Хутиэли. — Разберемся в полиции. Борис, — обернулся он к Берковичу, — ты хороший психолог. Но поторопись, ты едва успеешь к началу представления, и Наташе, боюсь, будет не до психологии преступников.
— Я могу идти?
— Иди, иди, без тебя разберусь. Этот господин уже фактически признался, а улики мы найдем без труда -достаточно посмотреть на царапины на его шее…
Пинхас смотрел исподлобья и уже не кричал.
Дело четырнадцатое. БАНКА С КРАСКОЙ
Если честно, — сказал сержант Беркович, — я не получил удовольствия. К тому же я знаю кое-какие обстоятельства, и потому личность режиссера мне несимпатична.
— При чем здесь личность режиссера? — рассердилась Наташа. — Ты можешь смотреть спектакль, не думая о своих полицейских штучках?
— Могу, — вздохнул Беркович и взял Наташу под руку. Они возвращались из театра, Наташа давно хотела посмотреть «Служанок» в постановке Виктюка, но лишь сейчас, во время очередных гастролей театра в Израиле, ей удалось не только выкроить время самой, но еще и уговорить Бориса — у сержанта изначально было предубеждение против этого режиссера.
— Могу, — повторил Беркович, — но мне, как мужчине,
— Почему ты веришь слухам? — возмутилась Наташа. — Мало ли что говорят о талантливом человеке!
— Инспектор Бирман, — сказал Беркович, — третий день разбирается с жалобой импрессарио Бевдецкой.
— Какой ты все-таки… — обиженно сказала Наташа. — Я говорю о новом театральном стиле, о потрясающих средствах выразительности, а ты — ударил он ее, не ударил…
— Не будем ссориться, — примирительно сказал Борис, — а то накликаем.
— Что накликаем? — не поняла Наташа.
— Вот позвонит сейчас мой шеф…
— У тебя свободный вечер! — возмутилась Наташа.
— Ну… Пока же никто нам не мешает. Именно в этот момент и зазвонил висевший в футляре на поясе Берковича мобильный телефон.
— Если это твой Хутиэли… — грозно сказала Наташа. Разумеется, это оказался именно инспектор. Похоже, что и его оторвали от какого-то занятия, более приятного, чем расследование преступлений.
— Борис, — сказал Хугиэли скрипучим голосом. — Извини, что мешаю наслаждаться пьесой…
— Пьеса уже закончилась, — сказал Беркович, — мы с Наташей гуляем и ведем театроведческий спор.
— Далеко от театра? — поинтересовался инспектор.
— Нет, — с недоумением ответил Беркович. — Мы только вышли… А какое это имеет значение?
— В квартале от театра, — объяснил Хутиэли, — произошло убийство. Я могу, конечно, послать сержанта Финкеля, он сейчас дежурит, но пока Финкель прибудет на место, и к тому же…
— Да, я понимаю, — сказал Беркович. О том, как Хутиэли не любит поручать Финкелю сложные дела, Берковичу было хорошо известно. — Бригада на месте?
— Да, эксперт с фотографом выехали. Я сказал Хану, что ты присоединишься чуть позже.
«Он был уверен, что я не откажусь, — подумал Беркович. — Черт побери, но ведь сейчас действительно не мое время! Пусть посылает Финкеля…»
— Хорошо, инспектор, — сказал Беркович, — говорите адрес.
— Боря, — возмущенно заявила Наташа, когда сержант закончил разговор, — твой начальник считает, что ты у него раб?
— Наташенька, — вздохнул Беркович, — такая у меня работа. Я выбрал ее, ты выбрала меня, так что…
— Ах, ты выбрал ее? Я-то думала, что ты выбрал меня, как я тебя!
— Будем ссориться? — примирительно сказал Беркович. — Если хочешь, я вызову тебе такси, а если не хочешь ехать домой, то можешь присоединиться ко мне и поглядеть, как работает полиция.
— А… можно? — растерянно спросила Наташа. — И вообще… там кровь…
— Мне, — объяснил Беркович, — шеф поручил работу со свидетелем и первоначальные следственные действия. Пока мы дойдем до места, тело уже увезут.
— Пошли, — решительно сказала Наташа и взяла Бориса под руку.