Рассказы по циклам и не очень
Шрифт:
Утром, спустившись с чердака, Сергей застал пустую комнату и тихо скулящего Светку с виновато поджатым хвостом. Психи исчезли, прихватив подаренную картошку. Хоть не поломали ничего, уже радость.
Котофей загадочно молчал, насмешливо блестя зелеными глазами.
Н.М.Карамзин
"История Государства Российского"
II том, 19 глава
Родиной картофеля, как известно образованному читателю, является Южная Америка, где тамошние дикари культивировали сей полезный овощ за несколько тысячелетий до нашей эры. В
Название "дедкина репка", и посейчас распространенное в некоторых северных губерниях, имеет происхождение в мифах и сказках, столь любезных нашему народу. В благоговении от необычного и чрезвычайно полезного обретения, крестьяне не могли не сочинить подходящую по случаю легенду. Наиболее распространенный вариант (Вологодчина, Архангельская и Костромская волости) гласит, что чудесный овощ подарил изголодавшимся крестьянам лесной хозяин - дедка. В действительности картофель проникал в страну обычными способами, через купцов, торговавших заморскими диковинками. Не случайно первые упоминания о "земляном клубне" появились на севере! Напомним, что в ту пору Архангельск являлся единственным морским портом Руси, тем самым, подтверждая вышесказанное...
Дедкина репка2
Артамон Сергеевич никогда особо религиозен не был. По меркам своего времени и своего окружения, конечно же – сейчас в Бога на Руси верили все. Однако занимая, последовательно, должности думного дворянина, окольничьего, боярина, будучи не просто приближен к царскому двору, но фактически являясь главой правительства, трудно полностью соблюдать заповеди со всей строгостью.
«Да и не нужно – выскочила откуда-то из-за левого плеча подленькая мыслишка. – Иоаким же не менее грешен, даром, что патриарх».
Опальный боярин украдкой перекрестился, отгоняя лукавого, хотя невольно признал его правоту. Иоаким, как и любой политик, творил много такого, что не могло не повиснуть тяжким грузом на душе. Сумеет ли перед Ним оправдаться?
Впрочем, это дело патриаршье. Главное, что сейчас он на его, Артамоновой, стороне.
– … и не едаша ничего, окромя корня сего вареного да жареного, все три седьмицы, кои в узилище провел – заканчивал доклад дьяк. – Тако же хлеб едал, да мяса говяжьего, да квасу, да наливки разныя. Смотрел же боярина Матвеева лекарь Данилка Гадин вместях с Ванькой Гутменшем.
Сумел же подгадить ему Милославский! И как только прознал?
Слухи о чудесном овоще достигли Мезень сразу после того, как туда прибыл ссыльный боярин вместе со всей семьей. Приехал и радовался, после Пустозерска-то! Здесь хоть народу поменьше, зато пригляд не такой строгий и теплее, слегка. Скучно только. Вот и начал он грамотки нужным людям писать, надеясь ослабить царскую опалу, а заодно узнавать всякие новости полезные.
Тогда-то ему и поднесли чудный овощ. Крестьяне по темности своей утверждали, будто бы «тартошку» им подарила лесная нечисть (спаси, Господи!), но Артамонов, будучи человеком образованным, часто общавшимся с европейскими дипломатами и торговцами, о происхождении картофеля прекрасно знал. Правда, считал его растением ядовитым. Каково же было его удивление, когда выяснилось, что поморяне и иные северяне с удовольствием потребляют в пищу клубни, приготовляя их различным образом!
Поначалу испужались, конечно. Помстилось, отравить хотят.
Следующим летом, насмотревшись на сажающих тартошку крестьян, Матвеев решился. Написал грамотку оставшимся на Москве ближним людям, в коей просил упомянуть при государе о сем диве. Ибо, несмотря на перипетии судьбы, оставался государевым человеком и видел, насколько большую пользу может земля Русская обрести. Ну и о себе напомнить, само собой.
Видать, узнал о той грамотке Ванька Милославский, змея подколодная…
Один раз Артамона Сергеевича уже обвиняли в чернокнижии и в злоумышлении на жизнь царя, так что опыт имелся. К счастью, сейчас ситуация изменилась. В силу вошли Апраксины, его крестницу Марфу Матвеевну Апраксину прочили в невесты государю Федору, да и Нарышкины подсуетились. Кроме того, архиепископ Новгородский Александр мигом понял, чем ему грозит царев суд, и прислал грамоту, в коей указал, что «тартошка» никоим образом с сатанинскими силами не связана и вовсе овощ вкусный и полезный. Но все равно – вызов в Москву, узилища, допросы…
Вот тогда-то Матвеев и предложил кормить его одной тартошкой. Дескать, желаю очистить имя свое от навета лживого. Царю идея понравилась. Федор Алексеевич здоровьем был слаб, но разумом зело светел и мысль о том, чтобы хоть немного, а при удаче, и сильно уменьшить голод в стране, ему очень импонировала. Посему просидел Артамон Матвеевич на Патриаршьем подворье три седьмицы, питаясь почти одной картошкой да время от времени играя с приставленными дьяками в тавлеи, ну еще изредка с немногими оставшимися друзьями переговариваясь. И вот сегодня его привели на суд.
Царь внимательно заслушал дохтуров, доложивших о телесной крепости Артамона Сергеевича, поморщился в ответ на крики Ваньки Милославского, после чего вопросил:
– Сам овощ-то где?
Служка, повинуясь указанию дьяка, выскочил за двери, чтобы спустя всего ничего времени вернуться с миской, накрытой рушником, и небольшим рогожным кульком. Из рогожи вытащили несколько клубней, которые тут же были продемонстрированы государю и собравшимся боярам. С миски же сняли полотенчико, открыв вареную тартошку и дав выйти горячему, аппетитно пахнущему пару. В палате как-то разом вспомнили, что время ужина уже не за горами, и зашевелились.
Федор Алексеевич осмотрел исходящие ароматом белые клубни, пошевелил их приложенной тут же ложицей, отломил небольшой кусочек и, сунув в рот, задумчиво прожевал. Дума ахнула, Иван Милославский вскочил на ноги:
– Ой, государь, потравишься!
– Полно, Иван Михайлович – царь отломил еще кусочек. – Нет здесь потравы. Да и вкус неплох.
Он внимательно посмотрел на Матвеева, что-то прикидывая, затем оглядел бояр.
– Мниться мне, ошибочен навет сей. Чист боярин Матвеев перед Господом и перед нами, государем. Али кто иначе мыслит?
Умный Милославский промолчал, понимая – не вышло. Остальные тем более не стали спорить с царем. Тот довольно кивнул.
– Тако и приговорим.
Он немного подождал, пока дьяк закончил писать указ и приложит печать, затем подписался сам. Еще раз оглядел стоявшего перед ним Матвеева.
– А ты, Артамон Сергеевич, завтра после обедни зайди ко мне. Расскажешь, как оно там на северах поморянам живется.
В наступившей тишине необычно громко послышался скрип зубов Милославского.