Рассказы (сборник)
Шрифт:
Заявившаяся в поздний час компания выглядела странновато. Сначала из-за заборчика появился типичный южный аристократ — высокий, хорошо одетый, даже с некоторой претензией на щеголеватость. На поясе у него висели длинные ножны, из которых выглядывала стёртая костяная рукоять. За ним последовал неприятного вида мужик с топором на длинной рукоятке. Потом — худощавый в зелёном платье. Замыкал шествие низенький толстячок со свёртком в пухлых лапках.
"Забавная компания" — обратил внимание Корней. "Четверо. Нехорошее число."
Число «четыре» на Юге не любили:
Абалкин молчал. Корней испугался, что приёмник опять отключился — но нет, всё в порядке.
"Не могу поверить" — наконец, сказал прогрессор. "Гриша, насколько я понимаю, был свинья свиньёй, но на предательство у него не хватило бы духу."
"Я был знаком с Целмсом" — ответил Яшмаа. "И никогда бы не сказал, что у него хватит духу".
"Понятно" — тут же отозвался Абалкин. "я тоже был с ним знаком. Приятнейший человек, не правда ли?"
"Да. Умница он был и прелесть." — Яшмаа упёр взгляд в потолок, прикидывая, стоит ли углубляться в эту тему.
Дело Целмса было самым крупным скандалом за всю историю КОМКОНа. Потому что Целмс был единственным, кто не просто закозлил, слетел с катушек, или просто забил на свою высокую миссию (такое с прогрессорами случалось более-менее регулярно), а — по заключению КОМКОНовской комиссии — "целенаправленно и сознательно работал против Земли и её интересов".
Руди Целмс и в самом деле был удивительно милым человеком — мягкая детская улыбка, ласковые чёрные глаза, короткая щетинка на полненьких розовых щёчках. Начинал он на Саракше, следователем в хонтийской контрразведке. На этой должности он даже получил некоторую известность благодаря ряду усовершенствований, внесённых им в стандартную методику допроса третьей степени. Потом его перебросили на Арду, разрушенную экономическим кризисом. Там ему удалось сплотить погрязшую в войнах аристократию и восстановить какое-то подобие порядка. На Гиганде он сумел побороть эпидемию "жёлтой лихоманки", причём исключительно силами местных медиков. А на Земле Гаррета, в качестве генерала Моргульской Империи — начал и выиграл первую в истории планеты ядерную войну.
Короче говоря, Целмс был из тех людей, которые, если уж берутся за какую-то задачу, то обязательно находят решение. И непременно воплощают его в жизнь — наилучшим образом из всех возможных.
Таких обычно опасаются — начальство, подчинённые, коллеги — и общими усилиями загоняют в глубокую задницу. Но Руди, отчасти благодаря выдающемуся обаянию, отчасти из-за полной безвредности в карьерном плане (перспектива административной работы внушала ему неподдельный ужас), оставался более-менее на плаву.
К несчастью, Целмс не был вовсе лишён честолюбия. У него имелись амбиции историка-теоретика. Основным предметом его изысканий стали неклассические варианты теории исторических последовательностей. В какой-то момент он начал публиковать работы на тему высших ступеней прогресса. Эта часть теории (в отличии от учения о низших и средних ступенях) мало кого интересовала: считалось
Увы, его разработки были вежливо проигнорированы. Тогда Руди решил проверить их на практике. Кстати подвернулась длительная командировка на Саракш, в Островную Империю. Освоившись на месте, Целмс решил, что hic Rhodos, hic salta, и начал действовать самостоятельно — для начала сдав островитянам всю земную агентуру.
О том, что произошло дальше, знало в точности только руководство КОМКОНа. Судя по обрывочным слухам, общество, выстроенное по чертежам Руди, оказалось страшненьким: неограниченная рыночная экономика в сочетании с кастовым делением, помноженные на абсолютно чудовищную мораль, породили крайне жизнеспособную, бурно развивающуюся и очень опасную социальную конструкцию. Когда Земля, наконец, поняла, что происходит, островитяне уже вовсю строили боевые нуль-звездолёты…
Какова была судьба самого Руди, тоже никто точно не знал. По тем же самым слухам, он то ли сгинул в психологических лабораториях КОМКОНа, то ли покончил с собой на Саракше, то ли просто исчез.
"Целмс был всё-таки того", — наконец, сказал Абалкин. "Чистый разум без страха и упрёка. Без комплексов и без тормозов. От таких всегда неприятности. А Строцкий вполне вменяем… даже слишком".
"Не всё так просто" — Корней не отрывал взгляда от потолка. Похоже, по чердаку кто-то ходил: пузатый мясной пирог на верёвке слегка покачивался.
Новопришедшие тем временем сложили оружие у стены, и рассаживались за столом — кто как, без особого смысла. Похоже, никто не спешил — во всяком случае, руки они держали на коленях. Никто их не приветствовал, никто не пытался подсесть к ним — видимо, знакомцев среди посетителей харчевни новые гости не завели. Хозяин тоже почему-то не торопился, хотя из-за своей загородки должен был видеть, что пришли люди и хотят есть.
"Григорий, конечно, совсем не Целмс. У него простые интересы. Бухать бухашку, курить куришку… хм, мальчить мальчишку…" — попытался сострить Корней.
Абалкин изобразил нечто вроде улыбки.
"Но на самом деле он очень даже неглуп. Просто за эти годы он слишком вжился в образ. Привык к своей роли. Настолько, что начал воспринимать её как свою настоящую жизнь. Здесь он — Его Светлейшее Сиятельство. Для Земли он вошь на гребешке — рядовой сотрудник КОМКОНа с хорошим послужным списком и не очень хорошей репутацией. Второе, как мы понимаем, важнее… а сейчас в КОМКОНе как раз очередной приступ паранойи. Я думаю, приказ о списании уже подписан. Что потом? В самом лучшем случае — госпиталь на орбите, потом стол в земной офисе КОМКОНа, причём стол не самый важный — так, закуточек. Над ним будут сидеть тридцать три начальника. В том числе всякая пацанва, не нюхавшая полевой работы. И, конечно, психокоррекция — и ему ведь придётся и на это согласиться… Никуда не денется наш разлакомившийся зайчик-кролик…"