Рассказы. Часть 1
Шрифт:
Они не заставят Брайта страдать — уверяла пленка. На пришельцах ведь не видно ран. Или увечья скрыты одеждой? «В грядущем мире да не будем мы ни мужчинами, ни женщинами». Наконец-то Брайт догадался, отчего гости казались бесполыми. Он попытался отпрянуть, когда тот, кто регулировал громкость, взял утюг.
Чужак не сразу нашел ручку и сперва ухватился за раскаленную подошву. Брайт увидел, как пергаментная кожа на пальцах сворачивается, точно обуглившаяся бумага, но пришелец как будто ничего не заметил. Перехватив утюг половчее свободной рукой, он ждал, когда его спутник, тяжело шагая, подойдет
— Пой, это поможет, — произнес тип с ножом.
И хотя Брайт никогда не был особенно религиозен, никто еще не молился истовее, чем он в эту секунду. Он молил Всевышнего о том, чтобы, когда первый из зомби доберется до него, он чувствовал так же мало, как и они.
Перевод: В. Двинина
Сошествие
Блайт уже дошлепал до кабины, когда сообразил, что надо было послать деньги. За рядом кабинок еще одна фаланга участников марша, кое-кто с надетыми на себя плакатами — а на некоторых мало что было надето, кроме них — шла к тоннелю под рекой. Конверт в карман засунуть не удалось — а телефон он никогда дома не оставлял, — судя по скорости колонны, уходившей в тоннель, закрытый для транспорта по случаю годовщины, времени вполне хватило бы, пока он дойдет до полукруглой цементной пасти, ярко белеющей под июльским солнцем. Пока он открывал телефон и настукивал на кнопках номер, его соседи с двух сторон пустились в бег на месте, а сосед слева сопровождал эти действия низким и гулким пыхтением. Телефон дал пять гудков, и Блайт услышал собственный голос:
— Вэлери Мейсон и Стив Блайт. Чем бы мы сейчас ни были заняты, но к телефону подойти не можем. Поэтому, пожалуйста, оставьте свое имя, номер телефона, дату и время, и когда мы вам перезвоним, то расскажем, чем занимались…
Запись была сделана меньше полугода назад, но и она, и хихиканье Вэлери в конце уже поистерлись от постоянного воспроизведения. Когда гудок, четыре раза заикнувшись, прозвучал длинно и оборвался, Блайт заговорил:
— Вэл? Это я, Вэлери. Я уже вот-вот войду в тоннель. Прости, что мы с тобой слегка поцапались, но я в общем рад, что ты не пошла. Ты была права, я должен был выслать ей алименты, а потом возражать. Пусть бы они объясняли это в суде, а не я. Ты в темной комнате? Выйди и узнай, кто это, ладно? Если ты меня слышишь, ответь. Будь справедливой.
Еще целая стая пробежала в этот момент между кабинами, ближайший сосед слева воспользовался случаем издать триумфальный трубный звук, и тут же продавец билетов объявил: «Жертвуем на борьбу со СПИДом!» Блайт повернул голову вместе с телефоном, делая женщине сзади знак проходить, потому что если он прекратил бы разговор на две секунды, автоответчик перестал бы записывать, но служитель в кабинке впереди высунул голову, расплющенную сверху широкой кепкой:
— Давайте быстро-быстро! За вами еще тысячи!
Женщина побежала, подбадривая Блайта, размахивая обоими туго набитыми мешками своего красного комбинезона.
— Двигайся, красавчик! Оставь в покое свои акции и бумаги!
Ее спутница, которая, видно, по ошибке натянула на себя футболку с карлика, включилась в гонку, и ее обильный живот замотался вверх-вниз
— Засунь это обратно себе в штаны, а то тебя инфаркт хватит!
Зато от их голосов автоответчик продолжил запись.
— Не клади трубку, если ты там, Вэл. Надеюсь, ты скажешь мне, что это так, — говорил Блайт, извлекая двумя пальцами пятерку из другого кармана брюк. — Я сейчас пройду через кабинку.
Служитель недовольно поморщился, и Блайт тяжело задышал в телефон, выбирая, кому из благотворительных организаций отдать плату за вход.
— Вы уверены, что вы в хорошей форме для марша? — спросил чиновник.
Блайт представил себе, как его из-за плохого здоровья снимают с марша, а ведь это самый быстрый путь домой.
— Лучше, чем вы, который весь день сидит в этой будке, — сказал он не так беззаботно, как собирался, и сунул пятерку через прилавок. — «Семьи в нужде».
Служитель записал сумму и получателя с медлительностью, которая говорила, что он все еще сомневается, пропускать ли Блайта, и Блайт задышал тяжелее. Когда служитель оторвал почти целый билет от рулона и шлепнул его на прилавок, Блайт ощутил облегчение, но служитель остановил его прощальной стрелой:
— Эта ерунда заткнется, как только вы войдете в тоннель.
Телефон работал всюду, куда только Блайт его ни брал, — в этом продавец не обманул. Как бы там ни было, а он был все еще в двухстах ярдах от входа в тоннель, куда распорядители с мегафонами направляли толпу.
— Просто надо было купить билет, Вэл. Слушай, у тебя полно времени, чтобы послать чек, почти час. Только перезвони мне, как только ты это услышишь, чтобы я знал, ладно? В смысле чтобы я знал, что ты услышала. Это если ты не снимешь трубку, пока я не повешу свою, а я надеюсь, что ты снимешь, то есть ответишь, потому-то я и продолжаю гудеть. Должен тебе сказать, что конверт у меня в синем парадном костюме, а не в офисном, не в том, на котором написано, что мы выполняем для вас специальные бухгалтерские заказы, так отчего бы вам не объединить все свои бухгалтерские счета. Ты меня в самом деле не слышишь? Но ты же дома, нет?
Он увлекся своими мыслями и потому не заметил, что речь сильно сказалась на его темпе бега, пока качающаяся над головой дуга входа в тоннель вдруг не остановилась. Его зацепили чьи-то голые плечи, а из мегафонов стали подгонять.
— Прошу вас продолжать движение, — треснул один мегафон, и его коллега поддержал его:
— До дальнего выхода уже остановки нет.
Какая-то дальняя пожилая пара заколебалась, посовещалась и вернулась к кабинкам, но у Блайта такой возможности не было.
— Это вам, с телефоном! — рявкнул третий мегафон.
— Да уж понимаю, что мне. Никого больше с телефоном я тут не вижу.
Это Блайт сказал, чтобы позабавить соседей, никто из которых ожидаемой реакции не выразил. Такое точно было не в первый раз, хотя это стало реже с тех пор, как он встретился с Вэл и стал некоторые слова держать про себя.
— Я уже начинаю марш. Прошу тебя, я серьезно, пожалуйста, позвони мне, как только услышишь, ладно? Все, бегу. Если не услышу ответа от тебя через пятнадцать минут, позвоню снова, — сказал он и оказался в тоннеле.