Рассказы. Часть 2
Шрифт:
Поднимаясь по лестнице, я заметил, что в стену на всем ее протяжении вделаны железные перила, а вырубленные из грубого камня ступени растрескались и пауки сплели в трещинах паутину, склизкий зеленый мох покрыл камни, затрудняя продвижение. Ветки голых деревьев свисали над головой. Горб растущей луны, плывущей в безднах пространства, освещал здание церкви, а дряхлые могильные камни, увешанные мерзкой разлагающейся растительностью, отбрасывали странные тени на поросшую грибами траву. Любопытно, что церковь, столь очевидно заброшенная, сохраняла жилую атмосферу, и, входя внутрь, я почти ожидал увидеть кого-нибудь — сторожа или молящегося.
Я взял с собой фонарь, рассчитывая, что он поможет мне обыскивать темное здание,
Добравшись наконец до алтаря, я увидел, что крайняя слева скамья перед ним странно наклонилась в моем направлении. Я еще раньше замечал, что многие скамьи покосились от небрежения, но теперь увидел, что доски пола под первой скамьей тоже задрались, обнаружив темную бездну внизу. Я оттолкнул скамью — благо следующая стояла от нее на значительном удалении, — и мне открылся прямоугольный черный колодец. Желтый луч фонаря осветил лестницу, которая, извиваясь, спускалась вниз меж сырых стен.
Я помешкал на краю бездны, бросая тревожные взгляды в темные углы церкви. Потом начал спускаться, стараясь не шуметь. Уходящий в глубину тоннель был тих, только капала со стен вода, невидимая за пределами луча моего фонаря. Освещая винтовую лестницу передо мной, он выхватывал из тьмы то повисшие на стене капли сырости, то ползучих черных тварей, которые прятались по щелям так быстро, точно свет мог их уничтожить. Погружаясь все глубже, я заметил, что ступени под моими ногами уже не каменные, а земляные и из них растут грибы с отвратительно раздутыми, пятнистыми шляпками, да и крыша тоннеля, поддерживаемая редкими непрочными опорами, тоже внушала мне опасения.
Сколько я так полз под шаткими сводами, не знаю, но вот наконец под очередной аркой возникла необычная лестница, совсем не затронутая временем, с острыми, как в первый день, ступенями, хотя и покрытыми грязью, принесенной сверху множеством ног. Фонарь показал мне, что эта лестница уже не закручивалась спиралью, как прежде, а значит, конец спуска был близок, и мысль об этом вселила в меня странную тревогу и неуверенность. Я остановился и снова прислушался.
Снизу не доносилось ни звука, сверху тоже. Справившись с напряжением, я смело шагнул вперед и, поскользнувшись на ступеньке, скатился с лестницы к самому подножию гротескной статуи в рост человека, которая ухмылялась в свете моего фонаря, пялясь на меня невидящими глазами. Таких статуй оказалось шесть, они стояли в ряд вдоль одной стены, а от стены напротив на них глядел точно такой же мерзкий секстет, выполненный неизвестным скульптором столь искусно, что статуи были как живые. С трудом оторвав от них взгляд, я поднялся и посветил фонариком во тьму перед собой.
О, если бы милосердное забвение стерло из моей памяти то, что открылось тогда моему взгляду! — ряды за рядами серых каменных плит уходили в темную бесконечность, разделенные лишь катастрофически узкими проходами, и на каждой лежал укутанный в саван труп и смотрел невидящими глазами в черную, как эбонит, крышу над собой. А поблизости в стенах были еще арки, отмечавшие начала проходов, которые вели вниз, на невозможную глубину; их вид наполнил меня неизъяснимым холодом, усилившим страх от кладбищенского видения, открывшегося передо мной. Мысль о том, что придется искать останки Янга среди этих плит, наполняла меня содроганием, — но то, что он где-то там, среди них, я чувствовал интуитивно. Я долго собирался с духом, чтобы пойти дальше, а когда
Сначала это был свист, он исходил из тьмы передо мной, медленно нарастая, потом к нему присоединились удары, похожие на взрывы, они становились громче, словно приближаясь, как приближался ко мне и самый их источник. Пока я, напуганный, не мог оторвать глаз от точки, из которой, как мне казалось, шел звук, раздался продолжительный треск, и внезапно в темноте возник рассеянный зеленоватый свет: он не имел источника и проникал в подвал сквозь небольшой кружок с ладонь размером. Едва мой взгляд остановился на нем, как он погас. Но уже через несколько секунд круг появился вновь, причем раза в три увеличившись в диаметре, — и в следующее мгновение я увидел иной, чуждый пейзаж, точно передо мной распахнулось окно в другое, не похожее на наше измерение! Я отпрянул — световой круг погас — тут же вернулся, засияв еще ярче, — и против моей воли показал мне сцену, отпечатавшуюся в моем мозгу навеки.
Над странным пейзажем дрожала звезда, овальные вытянутые облака ползли по небу. Звезда, которая и была источником того зеленоватого света, освещала землю с черными треугольниками крупных скал, тут и там торчавших среди гигантских металлических зданий круглой формы. Похоже, что почти все круглые дома стояли в руинах, так как из их нижних полушарий были вырваны металлические пластины, а через отверстия виднелись перекрученные железные балки, частично расплавленные какой-то невообразимой силой. В изгибах балок зеленовато поблескивал лед, а крупные ярко-красные снежинки оседали на землю или проскальзывали в трещины в стенах, медленно падая из глубин черного неба.
Мгновение картина была неподвижна и вдруг ожила, когда бесформенные студенистые белые силуэты возникли неведомо откуда на переднем плане. Я насчитал тринадцать и, холодея от ужаса, продолжал смотреть, как они подползли к самому окну и вывалились из него прямо в подвал, где стоял я!
Отступив назад, к статуям, я смотрел, как близятся к ним жуткие силуэты и как лица статуй дрожат и оживают, словно во сне. Вдруг одна из бесформенных тварей быстро покатилась прямо ко мне. Что-то холодное, как лед, тронуло меня за лодыжку. Я завизжал — и милосердное забвение унесло меня в собственную ночь…
Очнувшись, я обнаружил, что лежу на камнях между двумя могильными плитами, довольно далеко от того места, где упал, лицо у меня горит, а во рту жуткий горький вкус и сухость такая, как будто я ел шерсть. Сколько я пролежал так, не знаю. Мой фонарь остался там, где я выронил его из рук, батарейки еще не сели, и кружок рассеянного света позволил мне оглядеться. Зеленоватое свечение исчезло — кошмарное окно закрылось. Быть может, мой обморок был вызван тошнотворными запахами и страхом от пребывания в склепе? Но вид особенно тошнотворных грибов, раскрошенных на полу и на моей одежде, — их не было здесь раньше, откуда они взялись, я не знал и не хотел даже думать об этом, — наполнил меня таким ужасом, что я вскочил, подхватил свой фонарь и кинулся в темный проход, который привел меня в эту пропасть кошмаров.
Я мчался вперед, как одержимый, то и дело натыкаясь на стены, поскальзываясь на ступенях и спотыкаясь о препятствия, которые материализовывались из ниоткуда. Как я добрался до церкви, не помню. Пробежав по центральному проходу, я отпихнул скрипнувшую дверь и со всех ног бросился по затененной лестнице вниз, к машине. Я дергал дверцу до тех пор, пока не вспомнил, что запер ее, уходя. Тогда я стал шарить по карманам — напрасно! Связка со всеми моими ключами исчезла — наверняка я потерял ее в адском склепе, из которого сам только что спасся. Значит, машины у меня больше нет — ничто на свете не могло бы заставить меня вернуться в подземелье или хотя бы ступить под своды проклятой церкви.