Рассказы. Миры Гарри Гаррисона. Том 14
Шрифт:
— Терпение моей плоти на исходе, — пробормотал он сквозь крепко стиснутые зубы и полез в бездонный бумажник за новой порцией денег. — Я надеюсь, небольшая сумма утешит вас и вы не будете сокрушаться по поводу нашего отсутствия на церемонии. Неотложные дела вынуждают нас уехать.
Гости не настаивали — их сердца наполнились сочувствием. Появился багаж Ози. Иоганн набрал нужный номер, прикрывая клавиатуру своим телом, после чего вещи молодоженов внесли в трансмиттер. Кивнув в знак прощания, Иоганн взял молодую жену за руку и вместе с ней переступил порог.
Они очутились
— Я знал, что ты будешь моей женой. Задыхаясь от страсти, он погладил ее по спине и потянул к кровати. В то же мгновение ее тело стало твердым и неподатливым, как гладильная доска, а взгляд принял отсутствующее выражение. Ему пришлось отпустить ее, после чего она заговорила, но не раньше, чем поправила на себе одежду:
— Прикажи проводить меня в мою гардеробную и пришли туда вещи. Я должна как следует приготовиться, чтобы ничего не испортить в ненужной спешке. Советую и тебе сделать то же самое, потому что мы не выйдем из этой комнаты по крайней мере два-три дня.
Она медленно подняла темные очки, которые никогда не снимала, и в ее потемневших, широко раскрытых глазах читалось такое страстное обещание, что он без памяти погрузился в их бездонные глубины. Затем его губы ощутили мимолетный жар поцелуя, и, опустив голову и лишившись дара речи, он протянул руку в сторону двери в стене напротив.
Первая неделя прошла для Ози как нельзя лучше. Школа в земных Альпах дала ей хорошую выучку — насколько это было возможно без практических уроков, кроме того, она обнаружила в себе естественную склонность к такого рода занятиям. Сюда нужно прибавить облегчение, которое она испытала, изменив наконец свой статус. Единственное доступное ей удовольствие, заключавшееся в предвкушении, с годами стало довольно утомительным. Поэтому сейчас, в первый день и следующую за ним ночь, она пустила в ход весь свой потенциал, полученный в школе, а затем различные экзотические приемы, необходимые для стимуляции сил. Прошло больше недели, прежде чем она проснулась и обнаружила, что ее муж покинул супружеское ложе. Пресыщенная и умиротворенная, она потянулась, зевнула и нажала кнопку возле кровати.
До сих пор еду и питье молча просовывали сквозь опущенные занавески чьи-то руки. Сейчас она отодвинула драпировку и, откинувшись на подушки, наблюдала, как миловидная девушка в униформе несмело вошла в комнату.
— Принеси легкого вина, — приказала Ози, — и что-нибудь поесть. Что ты можешь предложить?
Служанка понуро уставилась в пол и не произнесла ни слова.
— Говори, не бойся. Я — твоя госпожа и жена повелителя.
Девушка глупо помотала головой, отчего Ози начала раздражаться.
— Ты что, немая?
При этих словах девушка энергично закивала, указывая на свое горло.
— Бедняжка, — сказала Ози, немедленно почувствовав жалость. — А ведь такая молоденькая и симпатичная. Ну, принеси мне чего-нибудь вкусненького, у меня зверский аппетит.
Еда была принесена. Ози хорошо поела, затем долго принимала ванну и томно предавалась праздному удовольствию приведения в порядок своих ногтей и волос. Она не торопилась познакомиться с этим миром, ставшим ее новым домом; впереди была целая жизнь. Ее муж был бы рад лично ей все показать, и ей хотелось доставить ему это удовольствие. Их брак начинался без лишних церемоний.
Ближе к вечеру высокие бронзовые двери растворились, и в комнату решительным шагом вошел Иоганн. Этот человек был так силен, что только темные круги под глазами выдавали его усталость. Ози обняла его за шею, поцеловала, и он поспешил отойти от нее, почувствовав, как горячий прилив страсти снова поднимается в нем.
— На сегодня достаточно, — сказал он. — Супруга моя, мне следует показать тебе твой мир, а люди Маабарота желают видеть свою госпожу. Если ты наденешь одно из своих парадных платьев, мы выйдем на балкон и поприветствуем толпу, которая уже три дня как собралась и ожидает тебя с неослабевающим энтузиазмом.
Он нажал кнопку на стене, и до них донесся рев бесчисленных голосов.
— Кажется, они довольны.
— Это великое событие в их жизни. После встречи на балконе мы отправимся на обед, где ты познакомишься с высокопоставленными людьми нашего мира. Но прежде чем это произойдет, я должен сказать тебе кое-что.
Иоганн прошелся по комнате, его пальцы нервно перебирали золотые нити мундира, а лоб покрылся испариной, словно он чего-то опасался.
— Вы должны мне в чем-то признаться? Есть что-то такое, о чем вы не хотели говорить, пока мы не поженимся? — В голосе Ози зазвучали ледяные нотки.
— Любовь моя. — Он упал перед ней на колени и схватил за руки. — Это не то, что ты думаешь, уверяю тебя. Я действительно Повелитель Маабарота. Все богатства этой щедрой планеты принадлежат мне, а значит, и тебе. Я не сказал только, как ко мне относится мой народ.
— Они не любят тебя?
— Наоборот — обожают. — Он встал, отряхнул колени, поднял подбородок, и его лицо приняло выражение спокойного благородства. — Точнее сказать, они меня боготворят. Ты должна понять, это простой народ, и некоторое благоговение для них вполне естественно.
— Как мило. Значит, ты, как в Египте или Японии, потомок бога солнца? Похоже на то, только еще больше.
— Что же может быть больше?
— Они верят, что я и есть сам бог.
— Как мило, — только и произнесла она, ничего не выразив этими словами, кроме заинтересованности: ни недоверия, ни насмешки, ни сарказма — школа в Берне была очень хорошей.
— Мило, конечно, но и тяжело. Ведь малейшее мое желание — закон, и мне приходится все время следить за тем, чтобы не злоупотреблять своей властью.