Рассказы. Прощай, оружие! Пятая колонна. Старик и море
Шрифт:
— Не знаю, — сказал Ник. — Зависит от тебя.
— А когда мне подарят ружье и я пойду на охоту?
— Когда тебе будет двенадцать лет, если я увижу, что ты умеешь быть осторожным.
— Хорошо бы, если б мне уже было двенадцать.
— Будет и двенадцать. Все в свое время.
— А какой был дедушка? Я его не помню, помню только, что он подарил мне ружье с пробкой и американский флаг, когда мы приехали из Франции. Какой он был?
— Как тебе сказать? Он был прекрасный охотник и рыболов, и глаза у него были замечательные.
— Он был лучше, чем ты?
—
— Ну уж, верно, не лучше тебя.
— Нет, лучше. Он стрелял очень быстро и метко. Я любил на него смотреть во время охоты. Ему не нравилось, как я стреляю.
— Почему мы никогда не съездим на могилу к дедушке?
— Мы живем совсем в другом месте. Это очень далеко отсюда.
— Во Франции это было бы не важно. Во Франции мы бы поехали. Нельзя же мне не побывать на могиле у дедушки.
— Как-нибудь поедем.
— Когда ты умрешь, хорошо бы жить где-нибудь поближе, чтобы можно было съездить помолиться к тебе на могилу.
— Надо будет подумать.
— А можно всех нас похоронить в каком-нибудь удобном месте. Например, во Франции. Вот было бы хорошо!
— Не хочу, чтобы меня похоронили во Франции, — сказал Ник.
— Ну, тогда надо найти удобное место в Америке. Хорошо бы нас всех похоронить на ранчо.
— Неплохо придумано.
— Тогда по дороге на ранчо я бы заходил помолиться на могилу к дедушке.
— Ты очень трезво рассуждаешь.
— Как-то нехорошо, что я ни разу не побывал на могиле у дедушки.
— Придется побывать, — сказал Ник. — Вижу, что придется.
ИЗ КНИГИ «ПЯТАЯ КОЛОННА И ПЕРВЫЕ СОРОК ДЕВЯТЬ РАССКАЗОВ»
Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера [55]
55
«Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера»(«The Short Happy Life of Frances Macomber»). — Впервые опубликован в журнале «Космополитен» в 1936 г. Включен в сборник «Пятая колонна и первые cорок девять рассказов» («The Fifth Column and First Forty-Nine Stories»).
Перевод М. Лорие.
Пора было завтракать, и они сидели все вместе под двойным зеленым навесом обеденной палатки, делая вид, будто ничего не случилось.
— Вам лимонного соку или лимонаду? — спросил Макомбер.
— Мне коктейль, — ответил Роберт Уилсон.
— Мне тоже коктейль. Хочется чего-нибудь крепкого, — сказала жена Макомбера.
— Да это, пожалуй, будет лучше всего, — согласился Макомбер. — Велите ему смешать три коктейля.
Бой уже приступил к делу, вынимал бутылки из мешков со льдом, вспотевшие на ветру, который дул сквозь затенявшие палатку деревья.
— Сколько
— Фунта будет вполне достаточно, — ответил Уилсон. Нечего их баловать.
— Дать старшему, а он разделит?
— Совершенно верно.
Полчаса назад Фрэнсис Макомбер был с торжеством доставлен от границы лагеря в свою палатку на руках повара, боев, свежевальщика и носильщиков. Ружьеносцы в процессе не участвовали. Когда туземцы опустили его на землю перед палаткой, он пожал им всем руки, выслушал их поздравления, а потом, войдя в палатку, сидел там на койке, пока не вошла его жена. Она ничего не сказала ему, и он сейчас же вышел, умылся в складном дорожном тазу и, пройдя к обеденной палатке, сел в удобное парусиновое кресло в тени, на ветру.
— Вот вы и убили льва, — сказал ему Роберт Уилсон, — да еще какого замечательного.
Миссис Макомбер быстро взглянула на Уилсона. Это была очень красивая и очень холеная женщина; пять лет назад ее красота и положение в обществе принесли ей пять тысяч долларов, плата за отзыв (с приложением фотографии) о косметическом средстве, которого она никогда не употребляла. За Фрэнсиса Макомбера она вышла замуж одиннадцать лет назад.
— А верно ведь, хороший лев? — сказал Макомбер. Теперь его жена взглянула на него. Она смотрела на обоих мужчин так, словно видела их впервые.
Одного из них, белого охотника Уилсона, она и правда видела по-настоящему в первый раз. Он был среднего роста, рыжеватый, с жесткими усами, красным лицом и очень холодными голубыми глазами, от которых, когда он улыбался, разбегались веселые белые морщинки. Сейчас он улыбался ей, и она отвела взгляд от его лица и поглядела на его покатые плечи в свободном френче и на четыре патрона, закрепленных там, где полагалось быть левому нагрудному карману, на его большие загорелые руки, старые бриджи, очень грязные башмаки, а потом опять на его красное лицо. Она заметала, что красный загар кончался белой полоской — след от его широкополой шляпы, которая сейчас висела на одном из гвоздей, вбитых в шест палатки.
— Ну, выпьем за льва, — сказал Роберт Уилсон. Он опять улыбнулся ей, а она, не улыбаясь, с любопытством посмотрела на мужа.
Фрэнсис Макомбер был очень высокого роста, очень хорошо сложен, — если не считать недостатком такой длинный костяк, с темными волосами, коротко подстриженными, как у гребца, и довольно тонкими губами. Его считали красивым. На нем был такой же охотничий костюм, как и на Уилсоне, только новый, ему было тридцать пять лет, он был очень подтянутый, отличный теннисист, несколько раз занимал первое место в рыболовных состязаниях и только что, на глазах у всех, проявил себя трусом.
— Выпьем за льва, — сказал он. — Не знаю, как благодарить вас за то, что вы сделали.
Маргарет, его жена, опять перевела глаза на Уилсона.
— Не будем говорить про льва, — сказала она.
Уилсон посмотрел на нее без улыбки, и теперь она сама улыбнулась ему.
— Очень странный сегодня день, — сказала она. — А вам бы лучше надеть шляпу, в полдень ведь печет и под навесом, вы мне сами говорили.
— Можно и надеть, — сказал Уилсон.