Рассказы
Шрифт:
Поставив букет, руки тотчас же исчезли.
Старая учительница долго стояла посреди комнаты, неотрывно смотрела на цветы. На глазах у нее блестели слезы, а на душе было радостно…
МАЛЬЧИШКИ
Шел такой дождь, что мостовая исчезла: разлившись до самых домов, бежали пенистые потоки. Водосточные трубы напряженно гудели, выбрасывая клокочущие струи далеко за бочонки, подставленные хозяйками. Деревья опустили
Ливень разогнал прохожих. Попрятались даже ребятишки, жадные до всего необыкновенного. Только чья-то собака, волоча намокший хвост, бежала едва не по брюхо в воде.
Старый врач, стоя у окна и надевая пальто, с опаской смотрел на улицу, его вызвали к больному: долг и совесть призывали врача немедленно явиться на помощь.
— Ну и дождичек, — проговорил он, в поисках зонтика оглядывая комнату. Но зонтик где-то затерялся, и врач, досадливо махнув рукой, решительно направился к выходу.
Сквозь ветхий деревянный тротуар пробивались ключи, а там, где тротуара не было, уже пузырилась грязь. Врач, неловко скользя, шел по щиколотку в мутной воде. Ливень хлестал ему в спину, и он все более горбатился.
— Смотри-ка, доктор не боится дождя, а мы прижались, как трусы…
На звонкий детский голос врач оглянулся. Под широким навесом старинных ворот стояли два мальчика. Жили они по соседству, и Степан Петрович немного знал их.
Меньший мальчонка держал в руках пароходик из сосновой коры. С намерением спустить его в ручей дети выскочили из дому, видимо, в начале дождя, но когда хлынул ливень, они укрылись под навесом.
Теперь смелость врача воодушевила ребят. С веселым визгом выскочили они из-под укрытия. Дождь моментально промочил их рубашонки. Но мальчишкам уже было не страшно. Они спустили на воду пароходик. Мутный пенистый поток захлестнул его, накренил. Мальчишки ахнули, но пароходик, словно не желая осрамить юных строителей, героическим усилием выпрямился и, покачивая красным жестяным флажком, быстро-быстро поплыл вдоль улицы.
С восторженными криками ребятишки побежали следом, моментально обогнав Степана Петровича. Первый мальчик, худенький, тонконогий, скакал большими прыжками, а второй, маленький толстяк, катился шариком, ничуть, впрочем, не отставая.
«Нечего сказать, хороший пример я показал, — невольно улыбнулся врач. — Хотя ведь и у них неотложное дело!..»
Дождь скоро перестал. Но вода все так же продолжала бежать по улице и несла пароходик в речушку. Речушка эта была так мала, что в летние жаркие дни еле переливалась из одной ямки в другую. Водились в ней лишь пиявки да головастики. Теперь же она вздулась и, сердито пенясь и набегая волной на травянистые берега, всеми силами стремилась походить на заправскую реку.
Пароходик, спускаясь под уклон, вдруг вырвался вперед и понесся с необычайной быстротой. Вот он подпрыгнул на сгорбившемся ручье, нырнул под берег, а секунду спустя
Мальчишки горестно закричали, кинулись в речушку и по грудь в мутной воде стали ловить потерпевшее аварию судно.
На этом пробный рейс, наверное, и закончился бы, ребятишки побежали бы домой рассуждать о судоходных качествах своего корабля, но тут из-под мостика выплыл резной детский стульчик. Кружась между щепок, он перевернулся кверху точеными ножками и ударился о спину толстого мальчика. Тот испуганно оглянулся, отстранился, пропустил стульчик мимо. Однако, разглядев плывущий предмет, толстячок подпрыгнул от радости и кинулся ловить его, крикнув:
— Чур, мой!
— Нет, мой! — перехватил стульчик второй мальчишка. — Мой! Я первый увидел и зачурал…
— А я схватил!
— Все равно — мой!
Оба «мореплавателя» крепко вцепились в стульчик и громко кричали среди пенистого потока, сердито подталкивая друг друга плечами. Причем толстячок с бритой, поблескивающей, как арбуз, головой, постепенно отжимал к мосту худенького противника с косматыми, перепутанными, как мокрая куделя, волосами.
— Отпусти!
— Сам отпусти!
— Я вот тебя стукну по лысой макушке, так узнаешь.
— Ну-ка стукни, ну-ка стукни!
— И стукну…
— Нет, не стукнешь!
Воинственные мальчишки настороженно посматривали один на другого, готовые в любую секунду сцепиться.
— Ну-ка, петушки, — проходя по мосту, сказал врач. — Не драться! Вылезайте-ка на берег, а то простудитесь и придется вас лечить. Вода не летняя, осень уже…
Ребятишки оглянулись, но не двинулись с места.
— Ну-ну, живо! — скомандовал врач.
Сердито косясь, но не выпуская из рук стульчика, мальчишки нехотя двинулись к берегу.
Врач торопливо пошел дальше, но снова услышал сзади громкие крики и оглянулся.
Мальчиков было уже трос. Два по-прежнему тянули в разные стороны свою находку, а третий, чуть повыше ростом, с красным галстуком на шее, круглолицый, веснушчатый, схватил их за плечи и кричал дрожащим от волнения голосом:
— Говорю, отдайте! Это из детского дома стульчик…
— Ишь, какой хитрый нашелся! Мы словили, а тебе отдай! — сердито отвечали мальчишки и в пылу спора так рванули стульчик, что он затрещал.
— Эх, вы! — горестно взмахнул руками и презрительно вытянул губы пионер. — Сломали! Тоже сознательные… А еще школьники!..
Необыкновенно внушительно и серьезно прозвучали эти слова.
Врач рассмеялся и пошел своей дорогой. Он не видел, чем окончилась эта сцена, но крики сзади не сразу прекратились.
Под вечер, вернувшись из больницы, Степан Петрович вышел посидеть на балконе. Во дворе он увидел знакомых ребят. Все три скандалиста дружно ремонтировали стульчик. Рядом с ними стояла банка с клеем, лежали молоток, гвозди и пароходик с красным жестяным флажком.