Рассказы
Шрифт:
К А Т Я. Кончу курсы, буду доктором, тогда сама на нем женюсь. Только чтобы он ничего не смел делать. Так только по хозяйству. Не беспокойтесь, могу прокормить.
В А Н Я. Да не все ли равно.
К А Т Я. Нет-с, не все равно. Совсем другая жизнь будет. Не ваша, не дурацкая, потому что женщина не такое существо, как вы, а совсем наоборот.
В А Н Я. То есть что наоборот?
К А Т Я. Да все наоборот. А вы все выродились. От продолжительной власти совсем одурели. Твой же Андрей Николаевич умиляется над профессором Петуховым: ах, ученый! ах, милая рассеяность!
Г О Л О С М А Т Е Р И. Катя! Я прилягу. Если услышите папочкин звонок, разбудите Глашу - она так крепко спит.
К А Т Я. Хорошо! Я все равно всю ночь не засну.
Ваня уходит и запирает свою дверь.
К А Т Я (стучит в его дверь кулаком). Так и скажи ему, что не пойду! Слышишь? Не выйду! (Сидит на диване и плачет.)
Бедный Андрюша... И я бедная!.. Что же, будем ждать, пока все станет навыворот... Буду доктором... Андрюша... (ложится на диван) верю, что все сбудется... Вот счастье-то было бы. (Зевает.) Уж я бы их.. (Засыпает.)
Сцепа мало-помалу темнеет. Несколько мгновений совсем темно. Затем сразу вспыхивает дневной свет. К а т я сидит за столом и разбирает бумаги. На
диване К о л я вышивает туфли. В столовой отец моет чашки.
К О Л Я (хнычет). Опять распарывать. Опять крестик пропустил!
К А Т Я. Тише, ты мне мешаешь!
В А Н Я (выходит оживленный, бросает шапку на стул). Как сегодня было интересно! Я прямо из парламента. Сидел на хорах. Духота страшная. Говорила депутатка Овчина о мужском вопросе. Чудно говорила! Мужчины, говорит, такие же люди. И мозг мужской, несмотря на свою тяжеловесность и излишнее количество извилин, все же человеческий мозг и кое-что воспринимать может. Ссылалась на историю. В былые времена допускались же мужчины даже на весьма ответственные должности...
О Т Е Ц. Ну, ладно. Помоги-ка мне лучше убрать посуду.
В А Н Я. Приводила примеры из новых опытов. Ведь служат же мужчины и в кухарках и в няньках, так почему же...
К А Т Я. Перестань, Ваня, ты мне мешаешь.
Звонок.
Вот, верно, мама звонит.
О Т Е Ц (суетясь). Ах ты, Боже мой! Опять он не слышит. Отворю сам. (Убегает.)
М А Т Ь (возвращаясь с отцом). Напрасно, напрасно, дитя мое. Открывать двери - дело прислуги. Слушайте, детки. Интересная новость. Тетю Машу произвели в генералы.
О Т Е Ц. Достойная женщина.
К А Т Я. Всю жизнь полковой овес воровала.
О Т Е Ц. Как тебе не стыдно.
К А Т Я. За галстук заливает и ни одного смазливого белошвея не пропустит.
О Т Е Ц. Коля, выйди из комнаты. Говоришь при мальчике такие вещи.
М А Т Ь (отцу). Ну-с, Шурочка, не ударь лицом в грязь. Нужно сегодня устроить для тети Маши обед. Вино я сама куплю. А ты распорядись. Коля, Ваня, помогите отцу.
О Т Е Ц (робко). Может быть, можно отложить обед на завтра? Сегодня немножко поздно...
М А Т Ь. Вот мужская логика! Я гостей созвала на сегодня, а он обед подаст
В А Н Я. Ах, как чудно говорила Овчина! Вы должны давать мужчинам тоже образование и не делать из них рабов, позорящих имя человека. Мы требуем мужского равноправия.
К О Л Я. А, в самом деле, папаша, отчего это так несправедливо? Женщинам все, а нам ничего?
О Т Е Ц. Да, дитя мое, когда-то было иначе. Мужчины были у власти. Женщины добивались прав и наконец восстали. После кровопролитной женской войны мужчины сдались, были засажены в терема и в гаремы, а теперь понемногу освобождаются от рабства. В Америке мужчины уже допущены на медицинские курсы.
В А Н Я. Ха-ха. Мужчина - докторша! Как это оригинально.
К О Л Я. А что, в те времена мужчины в парламенте сидели?
О Т Е Ц. Ну конечно.
К О Л Я. И председательница была мужчина?
О Т Е Ц. Разумеется.
К О Л Я. Ха! Ха! Председательница в панталонах! Ха! Ха! Вот картина! Председательница в панталонах парламент открывает. Ха! Ха! Ха!
В А Н Я. Ох! Перестань! Ха! Ха! Не смеши! Ха! Ха!
О Т Е Ц. Да перестань же.
М А Т Ь (входит сердитая). Где же Степка? Звоню, звоню. В умывальнике воды нет. Что за безобразие! Жена целый день, как бык, в канцелярии сидит, а он не может даже за прислугой приглядеть.
О Т Е Ц (испуганно). Сейчас, Шурочка, сейчас. (Кричит в дверь.) Степка!
Входит м о л о д о й л а к е й в чепчике и в переднике.
М А Т Ь. Ты чего не идешь, когда звонят?
С Т Е П К А. Виноват, не слышно-с.
М А Т Ь. Не слышно-с. Вечно у вас на кухне какая-нибудь пожарная баба сидит, оттого и не слышно.
С Т Е П К А. Это не у меня-с, а у Федора.
М А Т Ь. Принеси воды в умывальник.
Степка уходит.
О Т Е Ц. Шурочка, не сердись. Все равно Федора сейчас прогнать нельзя. Кто же будет готовить? Да и вообще он хороший повар за кухарку; это так трудно найти, а нанимать настоящую кухарку нам не по средствам.
К О Л Я (входит). Мамочка, там от тети Маши денщиха пришла.
М А Т Ь. Пусть войдет.
Входит б а б а в короткой юбке, сапогах, мундире и фуражке.
Д Е Н Щ И Х А. Точно так, ваше бродив.
М А Т Ь. В чем дело?
Д Е Н Щ И Х А. Так что их превосходительство велели мне приказать вам, что сейчас они к вам придут.
О Т Е Ц. Ах, батюшки! Коля! Ваня! Идите скорей, помогите распорядиться.
М А Т Ь. На вот тебе, сестрица, на водку.
Д Е Н Щ И Х А. Рада стараться, ваше бродие. (Делает поворот налево кругом и уходит.)
К А Т Я. А не пойти ли мне в офицеры.
М А Т Ь. Что же, теперь протекция у тебя хорошая. Тетка тебя выдвинет. Да ты у меня и так не пропадешь. А вот мальчики меня беспокоят. Засидятся в старых холостяках. Нынче без приданого не очень-то берут...
К А Т Я. Ну, Коля хорошенький.
К О Л Я (высовывает голову в дверь). Еще бы не хорошенький! Подожди, я еще подцеплю какую-нибудь толстую советницу или градоначальницу. (Скрывается.)
Звонок. Катя берет свои бумаги и уходит. Мать идет за нею. Входит т е т я