Рассказы
Шрифт:
– И что?
– Да все то же. Разведена, одна с двумя детьми. Ужасно жалеет, что в свое время не послушалась меня и осталась со своим «Игорьком». А ведь могла бы обойтись малой кровью.
– Вы считаете, что и со мной произойдет то же?
– Без сомнения. Мы ведь еще не все фотографии посмотрели. Смотрите, вот снимки моих «друзей», а проще жертв.
Наташа рассматривала лежащие перед ней фотографии. Снятые на них мужчины были удивительно похожи друг на друга нагловатым блеском глаз, позой, поворотом головы.
– Ну как? А теперь посмотрите на обороте.
Наташа перевернула фотографии. Там в одинаковых выражениях
Наташа была умной девушкой. Она знала теорию вероятности и понимала, что здесь уже не случайные совпадения, а жестокая закономерность, в которую ее любимый вписывается очень хорошо. Перед ней встал ужасный выбор: или понадеяться на русский «авось» и простить (вдруг именно на ней эта порочная цепь и прервется?), или забыть его и жить одной.
– Вы опять торопитесь, – сказала Н.Н., поняв ход ее мыслей, – вам нужно научиться понимать и себя, и других. Научитесь отделять себя от толпы. Если вы немного охладите голову, сможете лучше понимать людей. Не влюбляйтесь, а наблюдайте со стороны за мыслями и желаниями других людей, используйте их в своих целях, и жить станет и проще, и интереснее.
– Вы считаете, что манипулировать людьми интересно?
Н.Н. призналась с холодной усмешкой:
– Безумно. Хотя, подозреваю, вы хотели сказать не интересно, а безнравственно. Но нравственность, то есть мораль, так же, как и правда, у каждого своя, не так ли?
Наташа промолчала. Что она могла возразить этой умной, много пережившей женщине? Ничего.
– Надеюсь, теперь вы поняли, что представляет собой ваш избранник? Не сомневаюсь, он будет просить прощения, клясться, что ничего не было.
Наташа встрепенулась с радостным блеском в глазах.
– Но ведь действительно ничего не было!
Н.Н. тут же потушила эту наивную радость.
– А вам какая разница? Ведь главное, что все могло быть! Ведь если бы это зависело от него, то все бы было, не сомневайтесь.
Наташа уныло согласилась.
– Это я понимаю.
– Надеюсь, вы сделаете верные выводы, и проклинать меня не будете.
– Нет, я поняла, что вроде бы как благодарить вас должна.
– Но не хочется?
– Нет.
Н.Н. по-королевски разрешила:
– Ну и не надо. Не в этом дело. Главное – не загнать себя в ловушку. Кто знает, где вас ждет настоящая любовь? Хотя, если честно, в романтические чувства я не верю.
С этими словами Н.Н. поднялась, и Наташа поняла, что визит окончен.
В вагоне метро было тихо и пусто. Напротив Наташи сидел мужчина с чуть наметившейся лысиной и нагловатым блеском в глазах. Он искоса, с прищуром взглядывал на девушку и с намеком кривил узкие губы с тонкими, будто нарисованными, усиками. Он был похож на постаревшего в одночасье Игоря.
В Наташиной голове мелькнула шальная мысль: а не стать ли и ей роковой женщиной?
Сидящий напротив мужчина ей вовсе не нравился, наоборот, был противен. Раньше она бы просто отвернулась, всем своим видом демонстрируя презрительное равнодушие. Но теперь медленно подняла навстречу томный взгляд и улыбнулась тягучей карамельной улыбкой. Не все ли равно, на ком
Рождение роковой женщины состоялось.
Секретарша
Президента весьма престижной фирмы звали Стив Антонович (родители долго думали, как бы назвать долгожданное чадо, и вот результат – «Стив» – симбиоз в честь обоих дедов Станислава и Ивана).
Был он до странности похож на летучую мышь, ходил всегда напряженный как струна, оттопыренными ушами, как локаторами, ловил малейший шум, а уж своей необычайной способностью возникать в самых неожиданных местах был просто страшен. Только соберутся дамы примерить какую-нибудь миленькую обновку, только разоблачатся для этой процедуры, а он уже тут как тут. И невинным шепотком интересуется: – «Я вам, надеюсь, не помешал»?
Или господа служащие потихоньку дегустируют что-нибудь чуть-чуть покрепче чая, всего-то градусов на 40, Стив Антонович уже здесь, коварно глазками своими серыми сверкает: и чего вы здесь собрались? Ведь невдомек ему, бедному, что поводов не счесть, было бы желание.
Семья у него была образцовая. Жена сидела дома, посвящая (или угрохивая?) жизнь налаживанию уюта и красивого быта любимому супругу (они друг друга так и называли – «мой супруг», «моя супруга» – как на посольских приемах), и единственной дочери, которой минуло 14 лет, и которая уже давно была той, что в стародавние времена называли «барышней», но никак не кисейной. Наоборот, девица она была весьма пробивная, усвоила преимущества своего обеспеченного существования вполне вовремя, и конкурентов в виде сестер или братьев совершенно не желала. Вела себя она соответственно. Но речь сейчас не о ней, а об ее великолепном батюшке.
Стив Антонович, как человек положительный, пунктуальный и обязательный, естественно, обладал дипломом достаточно престижного учебного заведения. Именно там он и познакомился со своей будущей женой, и, после всестороннего взвешивания кандидатуры на весах своего благоразумия, на ней женился. И, надо сказать, нисколько впоследствии об этом не жалел. Характер у нее был легкий, веселый, занудство его она легко прощала, а то и вовсе не замечала, и жить с ней оказалось весьма приятно.
Стив Антонович, в принципе, руководителем был неплохим, в меру заботился о подчиненных, самолично дарил цветы на юбилеи, на 8 марта не считал зазорным чмокнуть в щечку какую-нибудь дамочку из особо достойных, и, хотя отцом родным его никто бы не назвал, никто и особо плохого сказать о нем не мог.
Даже в интригах и любовных историях он замечен не был. Все, даже самые любвеобильные дамочки, считали его жуткой занудой и обходили стороной.
Секретаршей у Стива работала дама, чей возраст весьма и весьма превышал бальзаковский. Досталась она ему в наследство от старого президента, покинувшего свой пост шесть лет тому назад. Специалист она была хороший, с обязанностями справлялась отлично, кого не надо в кабинет не пропускала, и Стив вполне был ею доволен.
Но, как известно, все когда-нибудь кончается, и хорошее, и плохое. Как-то в конце дня эта достойная женщина положила перед боссом заявление об уходе и сообщила, что должна помочь только что родившей дочери. Но, поскольку не хочет бросать его в совершенно беспомощном состоянии, рекомендует себе на замену свою племянницу, девушку милую, скромную, весьма образованную и умелую.