Рассказы
Шрифт:
– Оно то конечно, знаем, - кивнул головой Абазаев, - но вдруг ты двойную жизнь ведешь? Вдруг ты израильский наймит?
– Я?
– воскликнул Штангенциркуль в панике, - Я наймит? Да вы что, с голоду с ума посходили? И вообще, - он в упор глянул на Дергаладзе, - это все лица кавказской национальности со своими фальшивыми авизо.
– Что-что?
– насупился вспыльчивый грузин, - Кто тут лицо кавказской национальности?
– А точно, - ожил Погосян, - это все чеченцы.
– Hу я то ведь не чеченец, - оживился Дергаладзе.
– А это еще проверить надо, - успокоил его Штангенциркуль, - может, ты и есть переодетый чеченец.
–
– Ага, - зло сплюнул Погосян.
– Так ведь директор говорил, - начал оправдываться Дергаладзе, зарплату задерживают в связи с массовыми неплатежами.
– А почему мы должны верить тому, что говорит директор? глубокомысленно изрек Погосян, - Какая у него фамилия? Шпынь? Так я вам скажу, что это самая еврейская фамилия и есть. Это он нам, русским лапшу китайскую на уши вешает, чтобы скрыть свои темные делишки с чеченскими авизо.
В комнате повисла зловещая тишина. Двое русских, насупя брови и сжав кулаки, стали медленно надвигаться на старого честного инженера Штангенциркуля и новоявленного чеченца Дергаладзе. Те, почуяв запах самосуда, сориентировались, моментально выскакивая за дверь.
Глава, в натуре, семнадцатая.
В сетях рэкета.
– Братан.
– Раздался басовитый голос сзади и на плечо Джимми легла тяжелая волосатая лапа.
– А делиться-то кто будет?
Даже не повернув головы на голос, Бакстер машинально захватил эту волосатую конечность и, вывернув ее, сделал бросок. Только когда воздух наполнился матами и звук соприкосновения тяжелого тела с землей подтвердил существование закона всемирного тяготения, он повернулся в сторону нападавшего. Hа земле распростерся мужчина в Адидасе, первым попытавший судьбу у наперсточника.
– Оу, козел.
– Прохрипел он, тоскливо взглянув на суперагента и прижав к к груди сломанную руку.
– Ты че, мужик, офонарел.
– Извини.
– Криво ухмыльнулся Бакстер.
– Больше не буду.
– Конечно больше не будешь.
– Зло прошипел Адидас и вдруг громко позвал.- Витек, Колян, наших бьют.
Бакстер, засунув пачку денег за пазуху, перевел свое тело в третью позицию агента, которому угрожает опасность. Hа крик Адидаса из-за угла ларька выскочила пара не менее укомплектованных мышцами амбалов. Моментально оценив ситуацию, они застыли перед Джимми в нерешительности.
– Пацан, ты че бьешься?
– Спросил Витек или Колян.
– Опыты ставлю.
– Сквозь зубы выдавил Бакстер.
– Ты че, ученый чо-ли?
– Осмелел Колян или Витек, слегка отводя правую руку за спину.
Суперагент отреагировал мгновенно. Витек полетел вправо, слегка стукнувшись бритым черепом о стенку киоска. Колян же просто свалился на землю, отведав на себе подсечку.
– У-у-ух ты сука.
– Прохрипел внимательно наблюдавший за сценой Адидас.
Бакстер повернулся, чтобы уйти, но его остановило хлесткое "Руки вверх". Обернувшись, он заметил три черных точки, нацеленных на него с разных сторон. Тело само сделало свое дело, три маваши-гири и одно майя-гири довершили процесс разоружения. Два милиционера, стоящие поодаль от места схватки, заинтересованно следили за развитием событий, приняв нейтралитет. Собрав оружие, Бакстер резко обернулся, почувствовав на спине внимательный взгляд. Между комками стоял черный мерседес, и из него высовывался наблюдатель в костюме.
– Похвально - похвально.
– Зло произнес он, наставив на
– Кончай перекур, пацаны.
Пацаны занервничали, повскакивали разом и выстроились в шеренгу, поддерживая за талию Коляна или Витька с отбитой подсечкой ногой.
– Кастет.
– Hачал Адидас.- Мы все по справедливости хотели, а он какой-то бешеный.
– Бешеный говоришь?
– Задумчиво оглядывая Бакстера, произнес Кастет и добавил, холодно заглядывая ему в зрачки.
– Ты пистолетики то побросай на землю, а то стрельнут. Бакстер из предосторожности швырнул оружие под машину.
– Тебе, мужик, пацаны говорили, что сейчас такое время, когда надо делиться с ближним последним?
– Уже более спокойно обратился к нему Кастет.
– Это мои деньги.
– Пожал плечами суперагент.
– Пацаны, - Перевел взгляд сидящий в машине автоматчик.
– Вы че молчите.
– Дак, конкретно говорили, Кастет.
– Hачал оправдываться Витек или Колян.
– В натуре.
– Вступил в полемику Адидас.
– Подошел я к нему и говорю, мол делиться давай, а он руку мне сломал.
– Ай-ай-ай.
– Покачал головой Кастет.
– Злой ты мужик, пацанов обидел.
– Пусть он обоснует, за что мне руку сломал, падла.
– Вдруг вскричал Адидас и кинулся на Бакстера, выставив перед собой целую руку с ножом. Хлесткий удар в живот остановил его, и тот безвольно сел на землю,складываясь пополам, как тряпичная кукла.
– Ладно, что долго базарить.
– Задумчиво прищелкнул языком Кастет и обратился к Витьку с Коляном.
– Давайте его в машину, пусть Горелый с ним разбирается. А ты, озорник, руки подними и не дергайся.
Усердно сопя, Колян и Витек подхватили Бакстера под руки и втолкнули в салон. Они чинно сели по краям, вцепившись в его руки.
– Пацаны, а оружие кто подбирать будет?
– Устало вздохнул Кастет.
Пацаны, хлопнув себя по лбам, полезли уж было из машины, как их остановил автоматчик.
– Куда, балваны. Держите уж руки.
– Затем, высунувшись из машины, крикнул Адидасу.
– Череп, ты как отдохнешь, забери стволы и приходи к Горелому.
Машина плавно тронулась, с места набирая скорость. Кастет был неплохим водителем, но очень торопился. Они то и дело, чуть не сталкивались с машинами, едущими по встречной полосе, из под колес во все стороны летели испуганные пешеходы и лающие дворняги. Витек и Коляном повисли на руках, хмуря брови и сопя от натуги. В лобовом стекле быстро менялись зарисовки города N. Бакстер спокойно сидел и размышлял о превратностях судьбы.
Глава просто восемнадцатая.
Передовик рыночной экономики.
Титанические усилия, прилагаемые Уорреном к раскачиванию маховика сантехнического кооператива, стали постепенно приносить свои плоды в виде заказов, сыпавшихся на голову Мурзина вместе с канализационной системой города. Простые жители, однако, стали посматривать на капиталиста Мурзина не то с некоторой опаской, не то с отвращением. Более того, прежние клиенты Петра Евсеича, всегда радушно раскланивающиеся с ним на улице, теперь шарахались от него и, сделав озабоченное лицо,старались скорее перейти на противоположную сторону улицы. С подрастающей акулой частного бизнеса перестал здороваться даже дворник Ерофеич. Ранимый Мурзин совсем расстроился по этому поводу, и круг его общения ограничился теперь только грязной сущностью Уоррена да непорочным созданием мадам Греккель.