Рассказы
Шрифт:
– ...Да, господин капитан, когда я смогу забрать тело Майка?
– Не сможете, - сидя за рулем и внимательно следя за дорогой, Лхаси отвечает короткими репликами.
– Но почему, позвольте?!
– Видите ли, - капитан сбрасывает скорость, - Ваш брат принял гражданство нашей
– Я знаю, ну и что?..
– А то, что вместе с гражданством он принял и обычаи нашей страны, и он уже погребен... согласно этим обычаям.
Тут вечно серьезный Лхаси позволил себе чуть заметно улыбнуться, и было в этой улыбке что-то... нет не зловещее, напротив ...знакомое что-ли?..
Весь дальнейший путь до деревни мы молчали.
...Так же молча ехали мы с Майком в тот самый день. Он прекратил свои попытки обратить меня в свою веру, я перестал пытаться вразумить его и уговорить его вернуться на родину, где он смог бы вести образ жизни, соответствующий его нынешнему финансовому положению и наконец остепениться.
Что ж, раз тебе нравиться жить по уши в дикарском дерьме - живи, но дай жить и другим!.. Нет, так просто терять деньги, ради сохранения которых в семье я потратил столько сил, что с полным правом могу называть их своими, я не собираюсь... Дядя Джош, конечно, оказался большой сволочью не завещав мне ни гроша, но мы-то с Майком, какие же молодцы мы с Майком, что, отправляясь как-то в одно из путешествий вместе (после чего я понял, что романтика дальних странствий не для меня), оформили завещание, согласно которому в случае смерти одного из нас все состояние другого переходит оставшемуся в живых...
...Вот и деревня. К казни готово все - ждут только меня и Лхаси. Происходящие и впрямь начинает меня
– Где же преступник?
– спрашиваю я у своего провожатого. Он непонимающе смотрит на меня.
– Ну, тот, кого будут казнить?
Лхаси молча указывает на хижину, из которой выходит высокий юноша в сопровождении покрытого красочным узором человека, раза в два его старше.
– Вождь?
– спрашиваю я.
– Шаман, - отвечает капитан.
Смотрю, что же будет дальше. В церемонии участвует, наверное, вся деревня, юношу привязывают к столбу, затем мужчины деревни принимаются стучать в там-тамы, женщины беззвучно плачут. Разукрашенный шаман берет с земли черный каменный нож и начинает свой сумасшедший танец, подходя все ближе и ближе к жертве. Наконец шаман приближает острие ритуального ножа к груди безвольно склонившего голову юноши. Завывая протяжный мотив под беспрерывный бой барабанов он что-то выводит обсидиановым лезвием на теле жертвы. Выводит тщательно, глубоко погружая каменное острие в плоть. Но странно: на жертве не остается ни следа...
...Ноет грудь, будто увечат не безвинную жертву, а меня... Да что там такое, в самом деле... О боже! ...Но так не бывает!!! На белой ткани рубашки отчетливо проступают кровавые линии... Линии соединяются в знаки... Знаки - в слово... И слово это -... _У_Б_И_Й_Ц_А_!!!
Кружится голова... Кровь... сочится из ран...
Шаман заносит нож, чтоб поставить точку в кровавой надписи. Сейчас он погрузит нож в сердце жертвы...
НО ПОПАДЕТ ОН В МОЕ СЕРДЦЕ!!!!
...Интересно, как это - быть могильными червями?.. Скоро узнаю...