Рассказы

Клима Иван

Стежка привела к небольшой впадине и кончилась под высоким дубом на берегу тускло поблескивавшего болота.

Тихая сонная топь, полоска трясины, за ней тропка, продолжаясь, шла вверх, к следующему гребню, где вливалась в широкую дорогу. А она уж в любом случае должна привести его если не прямо к машине, то хотя бы к какому-нибудь человеческому жилью!

Надо было перебраться на другую сторону, но недвижная зеленоватая гладь, посреди которой то и дело с чмоканьем вздувался пузырь, будила в нем недоверие. Он мог бы эту топь обойти, но его охватило лихорадочное нетерпение.

Он

нагнулся, снял ботинки, подвернул штанины и ступил на низкий и, похоже, крепко сидящий в земле камень. Босой пяткой он ощупал поверхность трясины: скользкая, холодная жидкость, коснувшись его ноги, чуть ли не стиснула ее невидимыми щупальцами. Медленно, очень медленно он погружал ногу в воду, пытаясь нащупать твердое дно. Вода уже доходила до колен, ее объятия вызывали в нем отвращение и страх. И тут совсем близко за спиной он услышал какой-то треск. Оглянулся, но все равно не понял, что случилось. И только когда второй его ноги коснулись холодные щупальца, он заметил, что камень, на котором он стоял, оторвался вместе с куском берега и теперь очень медленно, собирая вокруг себя пузыри, погружается в воду.

Его охватил ужас. Он попытался быстро вытащить из воды ногу и оттолкнуться от камня, но тотчас осознал, что допрыгнуть до твердого берега ему не удастся. Слишком далеко. Спасение могло прийти только сверху. И верно, поглядев вверх, он обнаружил, что самая нижняя ветка дуба вполне для него доступна. Он схватил ее и с силой, которую даже не подозревал в своих немолодых и нетренированных руках, подтянулся. С трудом перевел дух. Руки и ноги так ослабли, что он едва удерживался в развилке дерева. Но все-таки нашел подходящее место, чтобы отдохнуть. Посмотрел на топь внизу. Как он сюда попал? Кто послал или даже погнал его сюда? Это же не сам он пришел, вернее, не собственная воля заставила его приехать в эти места и отправиться к скалам. Несомненно, кто-то другой, невидимый, направлял его шаги. Помутил разум и, подчинив своей воле, привел именно сюда. И лишь тот, другой, знает, почему он выбрал такое место для его конца. Но если так, значит, есть нечто над человеком, а следовательно - существует надежда, и он из тех самых счастливчиков, которым хотя бы в последнее мгновение выпала удача узреть ее. Но умирать не хотелось, он не настолько устал, он еще не смертельно устал, мир по-прежнему привлекал его, мир, который, точно давний мореплаватель, несется по незнакомому морю к незнакомой пристани. И если такая пристань существует на самом деле - эта мысль особенно занимала его, - то он непременно доживет до той минуты, когда корабль причалит к ней.

Вдруг он осознал, что слышит отдаленный барабанный бой; удивленный, он огляделся, стараясь понять происхождение этого звука, и увидел, что на дороге, которая вилась по противоположному склону, показалась маскарадная процессия: в пестрых нарядах, под звуки бешеной музыки подскакивали арлекины, пьеро и коломбины, шествовали ангелы на высоких ходулях, клоуны и индейская Мария в белоснежной ризе, дьявол в черном облачении, а за ним два огромных петуха один с золотыми, другой с пурпурными перьями. Несколько осликов, украшенных разноцветными лентами, тащили коляски с барабанами - в них били мужчины

в громадных соломенных шляпах, скрывавших лица, другие мужчины дули в трубы, сверкавшие в последних лучах заходящего солнца.

Он с удивлением смотрел на процессию, словно пришедшую из каких-то стародавних времен или из мира, в который он так и не проник, не имея для этого ни времени, ни желания. На отдельных лицах он различал восторг, и тогда он крикнул в надежде, что его услышат и вызволят отсюда. Но оглушенные грохотом оркестра, они не могли услышать его, не могли и увидеть его, спрятанного в кроне могучего дерева. Эта процессия была сама жизнь, с которой он уж было прощался. Но к нему словно вернулись силы. Он спустился с дерева и быстрым шагом стал обходить топь.

Когда по скале он перебрался на другую сторону болота и наконец-то попал на дорогу, она уже снова была пуста, музыка отгремела, пестрая процессия исчезла, после нее осталось лишь множество свежих следов, в пыли валялось пурпурное перо из петушиного хвоста да в редкой траве лежала кем-то сброшенная серебряная туфелька. Он пустился вдогонку за скрывшейся процессией, наверх, к самому гребню. Шел как можно быстрее, процессия явно не могла уйти далеко ведь многие ряженые балансировали на ходулях.

Прошло каких-то полчаса, и он уже стоял на гребне, а когда глянул вниз, то вновь увидел его, свой город. Глубоко под ним террасообразно громоздились сотни и тысячи крыш. Он удивленно смотрел вниз, тщетно отыскивая на широких улицах признаки хоть какого-то движения, хоть струйку дыма над какой-нибудь из множества труб. Но город был пуст, рекламные щиты уже не светились, краски потускнели, самый высокий из небоскребов обрушился, заросли сорняков скрывали стены вилл, многие крыши провалились, обнажив внутренности домов.

С неожиданно охватившим его дурным предчувствием он оглянулся и действительно увидел то, что ожидал. Над дорогой, где он оставил машину, теперь кружила стая воронов, а внизу вместо автомобиля валялась куча ржавого железа, посреди которой краснел одинокий заплечный мешок. В какое время его занесло? Что осталось от того, ради чего он жил? Лишь он один! И его одолела такая слабость, что не было сил продолжать путь. Он лег на голую землю и уставился в небо. Оно было прежним; неизменными остались двое - он и небеса, то ли они спустятся к нему, то ли он вознесется ввысь. В момент, когда он уже начинал возноситься, послышалась приближающаяся музыка, потом он различил нежные шажки танцующей коломбины и поступь индейской Марии. Какое блаженство вот так лежать и прислушиваться к близящимся шагам. Танцуя, они подошли к нему, и он ощутил нежное прикосновение руки.

– Что с вами, тиито?
– Он узнал девушку, которую оставил в машине.
– Я испугалась, не стало ли вам плохо.

Вместе с ней он начал спускаться вниз. Вспомнил, что предлагал ей в этом городе сад с виллой. Он и правда с радостью одарил бы ее, но, похоже, девушка не приняла бы его дара. Да и город уже не был живым. Он почувствовал неуверенность.

– А как насчет виллы в этом городе?
– И он показал рукой в его сторону.

– В каком городе?
– удивленно спросила она.