Рассказы
Шрифт:
– Валяй! – согласились мы.
– Идет суд. На скамье подсудимых трое: кирпич, арматура и бетон.
– Почему Вы рассыпались? – спрашивает судья у кирпича.
– Ну, как Вам сказать, наверное, плохо обожгли в печи, компонентов нужных не доложили в состав.
– А Вы, почему не выдержали? – призывают к ответу арматуру.
– Видать, решили немного сэкономить на мне, залив сталь не той марки…
– Ну, а Вы что скажете в свое оправдание? – грозно обратился судья к бетону.
– Простите, господин
Настроение у всех приподнялось, и мы вновь принялись за работу…
С каждым днем кухня преображалась.
Прекрасно изучив меня, Жора, шаг за шагом, осторожно мне намекал, что неплохо бы сменить ту или иную вещь. Так, постепенно, мы дошли до радиаторов отопления.
Тут я решил сопротивляться до последнего, однако «битвы» не получилось: Георгий сразил меня наповал, указав на истонченную трубу в месте стыка.
– Что это? – спросил он, ткнув пальцем в ржавое место. – Ты что, счетчик назад перематывал?
– Как это? – искренне удивился я, уставившись на всезнайку.
– Видишь – след от провода? Один конец сюда, другой – в розетку. Всё очень просто. Но учти: минус этой затеи состоит в том, что возникающие, так называемые, «блуждающие токи» способны очень быстро сожрать и истончить трубу, подвергая, тем самым, к риску и неизбежной аварии. Достаточно, малейшего давления в трубе…
– Да ты с ума сошел! – разозлился я на товарища. – На фига мне заниматься подобной ерундой? Ты что, мне не веришь?!
Жоржик вновь уставился на трубу. Не верить мне оснований у него не было.
– Что же, в таком случае, это могло быть? – задался вопросом друг, обращаясь скорее к себе.
И тут до меня дошло.
– Господи! Так это ж, я под заземление пытался приспособить! – вспомнил я, воскресив в памяти времена активного увлечения радиолюбительством.
– Вот видишь! – обрадовался Жорик, – Всё-таки, я не беспочвенно обвинил тебя.
И возвращая мое внимание к первоначальной теме нашего разговора, озабоченно произнес:
– Будет очень жалко, если в один прекрасный день весь наш труд пойдет насмарку…
– Почему?
– Да потому, что если мы в срочном порядке не поменяем эти трубы, то, не сегодня-завтра они у тебя лопнут, и именно в этом месте. Теперь тебе понятно?!
И мне вновь пришлось смириться.
Зато, в отношении полов, удалось отстоять свою позицию. Правда, и здесь не обошлось без просветительской лекции товарища, который открыл мне глаза на многое.
– А ты никогда не задавался вопросом: почему на кухне и в коридоре у вас положен один паркет, а в остальных комнатах – другой?
Только теперь я обратил внимание на эту разницу: это было просто поразительно!
– Потому что это не паркет, а гАвно. – пояснил мне Жоржик. – Настоящий паркет, предназначавшийся для твоей кухни, положен в доме того прораба, который руководил этими работами в далеком 1975 году. А тебе досталась пародия на паркет…
Ремонт
До их приезда оставалось менее суток.
– Не переживай: всё будет отлично! – успокоил меня Денис, поднимая стопку. – Ну, чтоб все! – напомнил он мне моё самое любимое произведение М. Булгакова.
И мы дружно сдвинули хрустальные рюмочки.
– Да за такие манты, я готов бесплатно сделать ремонт во всей квартире! – признался Шурик, отправив в рот горяченькую мантышку.
– За настоящий друзей! – чуть не прослезился я, произнося очередной тост. Мне действительно было приятно, что у меня такие замечательные товарищи. Я был горд и счастлив. Мне вдруг сделалось стыдно за то, что кроме мантов, я ничем не могу их отблагодарить. Хотя и понимал, что они вовсе не нуждались в достойной оплате: им просто, было хорошо оттого, что они помогли своему другу.
Серьезный Жоржик большей частью молчал весь вечер, сосредоточивший на мантах и телевизоре. И только единожды, когда я попытался выключить этот дурацкий ящик, горячо запротестовал:
– Будь другом, не выключай! Сейчас будет интересный сериал…
– Я так и знала, что он поклеит темные обои… – с горечью произнесла Лена, убив во мне всё, перешагнув порог кухни.
– Но ведь, ты сама настаивала на нейтральном геометрическом орнаменте. – с трудом выдавил я из себя, ещё на что-то надеясь.
– Да, но я имела в виду совсем другой рисунок и цвет.
– Знаешь – что? Я… тут… – запинаясь от распиравшей меня злости, попытался я было подобрать нужные слова, но не выдержав, хлопнул дверью у неё под носом:
– Да пошли вы все…
Ночью я долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок и пытаясь заглушить в себе обиду. Наконец, во втором часу мне кое-как удалось расслабиться, и я стал проваливаться куда-то в небытиё.
Пробудился я от жаркого дыхания и теплых объятий. За спиной пристроилась жена, обвив меня за шею.
– Милый! Спасибо за чудесную кухню, – прошептала она страстно мне на ухо, – именно такую я всю жизнь и мечтала…
Естественно, после таких слов я постепенно стал оттаивать, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.
Той же ночью мне приснился… анекдот.
Одесса. В парикмахерскую Соломона Израилевича, расположенную на углу Дерибасовской и Решельевской входит государственная комиссия. Председатель:
– Нет, всё: так больше нельзя! Всё надо менять! Вы слышите меня, Соломон Израилевич?! Ну, куда это годится: помещение не проветривается, тут – грязно, здесь – волосы, инструмент у Вас, можно сказать, никакой, и одеколон можно было бы выбрать получше, и зеркало у Вас заляпано… В общем, так у нас дело не пойдет! Надо кардинально менять всё!