Рассказы
Шрифт:
— Живая! — засмеялся он и затем предложил с лукаво-восторженным выражением: — Давай водиться, а? Я тебя выпущу потом…
Лягушка не возражала и осталась в кулаке Комарова.
Теперь Комаров взглядом опытного следопыта обозрел окрестный мир. На высоком песчаном срезе обнажились корни сосен; тонкие корневые волоски шевелились на ветру, извивались, пуская струйки песка, и, конечно же, Комарову потребовалось выяснить, живые они или только притворяются, играют в одушевленную, самостоятельную жизнь. Вот он уже шагнул к песчаному срезу, но ему не суждено
Со всех сторон, замыкая беглеца в железный круг, двигалась облава. Ведомые воспитательницей, шли ее младшие помощницы, нянечки, судомойки в белых фартуках, медсестра с красным крестом на рукаве и старик сторож в валенках.
— Вот он! — послышался крик, и с этим криком кончилась свобода Комарова.
Комаров не понимал, чего шумят все эти люди, чего так жалобно причитают. Он ощущал себя сильным и богатым, он хотел, чтобы всем было хорошо. И когда воспитательница приблизилась к нему, он широким, великодушным движением протянул ей всю свою добычу: стебель крапивы, две зеленые шишки и живую лягушку.
Молодожен
О том, что отыскать егеря в Полсвятье дело сложное, Воронов узнал от старухи, перевозившей его через Пру. Старуха была высокая, стройная, с крепкими ногами в коротких кирзовых сапогах; защитного цвета ватник обтягивал ее широкие, круглые плечи, голова, несмотря на летнее время, была покрыта теплой армейской шапкой, скрывавшей седину, и когда, заводя шест, она отворачивала от Воронова маленькое морщинистое лицо, на нее приятно было смотреть. Время пощадило ее стать, но обезобразило руки — сухие, крючковатые, пятнистые, а на стянутом морщинами лице сохранило темные, блестящие глаза с голубоватыми белками. Поигрывая своими живыми, непогашенными глазами, старуха словоохотливо объясняла:
— Запоздал ты маленько. У нас за два дня до сезона егеря уж не сыскать, а в разгар охоты — куда там!.. Раньше, верно, попроще было. А сейчас кто вовсе это дело забросил, потому колхоз выгоден стал, — ну хоть мой меньшой Васька, — кто к государству на службу пошел. Лучшие-то егеря сейчас на охране озера работают. Возьми хоть Анатолия Ивановича, моего старшого. Да вам в Москве об том навряд известно… — Легкий оттенок презрения, прозвучавший в ее последних словах, относился не к малой славе ее сына, не дошедшей до столицы, а к неосведомленности Воронова.
— Нет, почему же, — возразил Воронов, — я не раз слышал об Анатолии Иваныче как о самом надежном человека по части охоты.
— Плохо же у вас в Москве насчет Мещеры сведомы! — осудительно сказала старуха. — Неужто нет у Анатолия Ивановича другого дела, как столичных гостей возить? Он край наш охраняет!
— Так что же вы мне посоветуете? — спросил Воронов.
Воронов любил охоту, он обладал выдержкой, метким глазом, твердой рукой, но он не был настоящим охотником, к тому же в Мещеру он попал впервые.
— Посоветовать
Прочная недвижность берега шатнула Воронова. Он достал десятку и протянул старухе.
— Держи сдачу. — сказала она и в ответ на протестующий жест добавила: — У нас такой устав. Перевоз пятерка, ночлег — трешка, егерю четвертной в сутки… Слышь-ка, попробуй вон в ту избу стукнуться. Спроси Дедка, может уговоришь…
Воронов поблагодарил и двинулся кочкастым берегом к указанному дому.
Ему открыла старуха, до странности похожая на его перевозчицу. Молодая фигура и маленькое сморщенное личико с темными, живыми бусинами глаз. И одета она была так же: защитного цвета ватник, кирзовые сапоги, ушанка с угольчатым следком от звездочки. «Похоже, здешние старухи еще ведут какую-то свою войну», — с улыбкой подумал Воронов.
— Нет, милый, Дедок не пойдет, занемог, — сказала она. — Вчерась с Великого без ног приполз.
Все-таки она пропустила Воронова в избу, где на постели с высокими подушками, под ворохом шуб, лежал заболевший хозяин. Самого Дедка видно не было, торчал лишь седой, в желтизну, обкуренный клинышек бороды.
— А если я хорошо заплачу? — сказал Воронов.
— Слышишь? А, мать? — донесся из глубины постели слабый голос, и седой клинышек задрожал.
— Нишкни! — прикрикнула жена. — Паром изо рта дышит, а туда же! Видите, без пользы мы вам, дорогой товарищ, — строго сказала она Воронову.
— Так где же мне найти егеря? — настойчиво спросил Воронов.
— Где ж найдешь, коли их нету. Нету, и все тут! — сердито сказала хозяйка..
Случись подобный разговор несколько лет назад, на том бы и кончилась, не начавшись, мещерская охота Воронова. Раньше он был склонен преувеличивать противоборствующие силы жизни, каждое, даже незначительное, препятствие казалось ему неодолимым. Но с годами выработалась в нем счастливая уверенность, что в жизни нет неразрешимых положений, что спокойная и трезвая настойчивость способна смести любое препятствие. Голос его прозвучал почти весело, когда он спросил:
— Так где же все-таки мне найти егеря?
Старуха испуганно вскинула редкие ресницы.
— Да где же его, милый, найдешь, — проговорила она, но уже не сердито, а растерянно.
— Вот я и спрашиваю вас, — сказал Воронов.
Старуха повела глазами вправо-влево, будто егерь и в самом деле мог скрываться где-то поблизости, о чем доподлинно известно этому московскому человеку.
— Уж не знаю, чего тебе и сказать… Может, Молодожена уговоришь?
— Так тебе Молодожен и пойдет! — послышалось из-под вороха шуб.