Рассказы
Шрифт:
— Не дано, — согласился Джон Бэрли. — Здесь вы правы.
Нэнси слегка толкнула Мортимера ногой под столом и одновременно метнула в него предостерегающий взгляд, пока муж, запрокинув голову, опустошал свой бокал. Поверх края бокала он смотрел прямо на них, но, как казалось, ничего не замечал. Потом Бэрли закурил сигару, а молодежь — сигареты.
— Расскажи нам, Нэнси, что же это за фигура такая? — попросил Джон. — Надеюсь, это не запретная тема? А для меня это новость. Я ничего о привидении не слышал.
Она охотно откликнулась на его просьбу, отодвинув свое кресло в сторону, подальше от ищущей контакта ноги Мортимера.
—
— Что значит меняется? — спросил муж. — Меняет одежду?
Миссис Бэрли рассмеялась, словно радуясь, что у нее появился хоть какой-то повод для смеха.
— Нет. Если верить легенде, он является каждый раз в обличии того человека… Ну, то есть мужчина, который должен умереть, видит самого себя.
— Каждый раз несчастный встречает своего двойника, — пришел ей на помощь Мортимер и на этот раз уместно. — А потом — в петлю.
Миссис Бэрли дала потом пространное объяснение этому явлению на вполне научном жаргоне, чем привела в окончательный восторг моряка, во взгляде которого сквозило неприкрытое восхищение. Что касается Джона Бэрли, то он слушал рассеянно и вскоре отошел к окну. Он не вставил в разговор ни слова, наблюдая за ними сквозь клубы сигарного дыма, который время от времени выпускал. Потом он стал переходить от окна к окну, внимательно их осматривал, изучая устройство шпингалетов, оценивая толщину стен и оконных проемов. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке — он то скучал, то начинал нервничать. Таким жена никогда еще его не видела. Она заметила это исподволь, когда они с Мортимером убирали остатки ужина. Потом приготовила на спиртовке кофе, соображая, чем накормить мужчин, когда наступит рассвет. По комнате пробежал сквозняк, приподняв на столе салфетки. Мортимер осторожно прикрутил керосиновую лампу.
— Поднимается ветер и, по-моему, южный, — поделился наблюдением Бэрли и закрыл одно из окон. Для этого ему пришлось несколько секунд провозиться со щеколдой, и Мортимер, уловив удобный момент, поддался на секунду пылкому темпераменту. Ни он, ни Нэнси не замечали, как отчетливо интерьер комнаты высвечивается в стеклах окон. Он слишком беспечен, а она слишком напугана, молодые люди поспешили урвать мимолетную радость, которая продлилась затем на добрых полминуты, потому что тот, кого они опасались, просунул сначала голову, а потом и плечи в открытую часть окна и оставался в таком положении некоторое время, вдыхая запах ночи.
— Какой воздух! — воскликнул он с чувством, обращаясь к ним. — Такую ночь хорошо провести в море.
Он уселся в кресло, хрустнул пальцами и сказал:
— Так! Устраивайтесь поудобнее и встречайте ночь. Я надеюсь, Мортимер, у вас хватит занимательных историй до рассвета или на худой конец до появления призрака. И постарайтесь, чтобы сказки были пострашнее — с цепями, темницами, обезглавленными трупами. Мы должны не скоро забыть эту ночь.
Они переставили свои кресла, подложив под ноги дорожные сумки. И потекли рассказы. В воздухе густо витал табачный дым. Две пары глаз встречались и вспыхивали, а третья, возможно, улавливала это. Иногда поскрипывало окно, и все вздрагивали, озираясь по сторонам. Временами откуда-то из глубины дома доносились странные звуки, но это был лишь сквозняк, от которого дребезжала посуда в столовой, то стукала где-то дверь.
Миссис Бэрли сразу и решительно наложила вето на страшные
Когда Мортимер ненадолго замолчал, Бэрли потребовал еще одной истории и напомнил, что в ней должно быть море и ветер, но никаких ужасов. И Мортимер поведал им об одном курортном городке в Уэльсе, где в сезон всегда такой наплыв отдыхающих, что номера в гостиницах стоят безумных денег, и все местные жители сдают комнаты. И только один человек никогда не пускает к себе курортников — отставной капитан торгового флота, очень бедный и явно немного не в себе. В его доме можно было сдать, по меньшей мере, две меблированные комнаты за двадцать гиней в неделю. Он же разводил в них цветы и слышать не хотел о сдаче в наем. Объяснения этому странному факту Мортимер смог добиться, только завоевав его полное доверие после того, как они несколько раз сходили вместе на рыбалку.
«Я жду “Южный ветер”, — сказал моряк. — Комнаты всегда должны быть свободны для нее». «Для нее?» — переспросил Мортимер. «Да. Моя любовь приплыла ко мне на “Южном ветре” и на “Южном ветре” меня покинула…».
Что и говорить, странную историю рассказал Мортимер в такой компании, но она произвела впечатление,
«Романтично», — подумала миссис Бэрли, а вслух сказала:
— Спасибо. Если я правильно поняла, он имел в виду, что она умерла или сбежала от него?
Джон Бэрли реагировал иначе:
— Мы просили рассказать историю, а вы прочитали нам поэму. По-моему, вы влюблены, Мортимер, и уж не в мою ли женушку? Ну-ка, отвечайте!
— Разумеется, сэр, — с галантным полупоклоном сказал молодой человек. — Сердце моряка, знаете ли…
Между тем Нэнси бросало то в жар, то в холод. Она лучше, чем Мортимер, знала своего мужа, и что-то в его глазах, в его тоне, в его словах ей очень не понравилось. Гарри свалял большого дурака, рассказав эту сказку. Раздражение поднялось в ней так сильно, что граничило уже со злостью.
— Что ж, по крайней мере, это не какие-нибудь ужасы, — поспешила сказать она.
— И звучит вполне правдоподобно, — Джон беззвучно рассмеялся. — Один сумасшедший стоит другого. Трудно было понять, что он имеет в виду.
— Если этот моряк действительно любил ее, а она его обманула, я могу даже понять…
— О, Джон, пожалуйста, не начинай своих проповедей. Это так скучно, — она перебила мужа, но этим только подчеркнула значение его последней фразы, которая в противном случае прошла бы незамеченной.