Рассказы
Шрифт:
— Перечислите подробно все места в государстве, где вы бывали после выхода из заключения, с кем встречались или с кем поддерживали знакомство. Не спешите, постарайтесь ничего не забыть. Времени у нас достаточно.
Гавел рассказывал спокойно и вежливо — он всегда казался таким на первый взгляд. Рассказ был долгим и обстоятельным. Прежде Гавел не бывал столь разговорчивым.
Выйдя из тюрьмы 11 мая, он поехал в город Гулин к сестре. Та, видимо, не очень обрадовалась брату-преступнику. 13 мая отправился домой, в небольшую деревню возле Визовиц. До 18 мая помогал отцу на лесных работах. Потом поступил на лечение в легочный санаторий в Визовицах.
— Что еще вы получил от неё?
— Больше ничего.
— А какие правонарушения вы допустили после выхода из тюрьмы?
— Обворовал Собчака. И все.
— Были вы еще где-нибудь?
— В конце сентября наведался а Братиславу, чтобы повидать приятеля, с которым вместе сидел. Но его не оказалось дома.
Допрос окончен. Гавел дал расписку в том, что он говорил правду и только правду, ничего не утаив. Подписался без малейшего волнения. Держался он спокойно и с таким видом, словно решил ничего не скрывать. Следователи слушали его рассказ, казалось бы, с пониманием. Они именно так и представляли себе легенду, на первый взгляд правдоподобную, которую он им предложит, Было ясно» зачем он «уложил в постель» к Агнеше Зимовой неизвестного мужчину — чтобы отвести от себя подозрения. То, что Анна В. якобы одолжила ему в июле семь тысяч, — тоже чистейшая выдумка: они познакомились лишь после 20 августа, и никогда она не одалживала ему ни кроны.
Вскоре Гавела ждал следующий допрос. Его вели длинным чистым коридором. Он запомнил дверь кабинета, где проходил первый допрос, и хотел войти туда, но ему предложили пройти дальше. В этом не было ничего особенного, кабинетов для допросов много. В помещении, куда его ввели, не было ни одного стула. Зато на сдвинутых вместе двух письменных столах Гавел увидел выставку предметов, повергшую его в шоковое состояние. Он молчал и не мог сдвинуться с места. Значит, им все известно.
— Входи, Ярош.
Следователи стали позади него, чтобы он мог хорошо рассмотреть «выставку». Лейтенант Заградка из Праги, который к тому времени раскрыл уже не одно убийство, подошел к столу и взял круглые мужские часы с зеленым силоновым ремешком.
— Это вам тоже Зимова подарила? И комбинацию?
Там было все, решительно все, что в тот августовский понедельник он привез в визовицкий санаторий. Его, как ребенка, подтолкнули ближек столам. Он сделал шаг, потом обреченно махнул рукой, потоптался на месте и повернулся к криминалистам:
— Скажу все. Только дайте закурить.
Выкурил пять сигарет, прикуривая одну от другой. Его ни о чем не спрашивали. Разговаривали между собой, словно его тут и не было. После пятой сигареты Гавел робко
— Присесть бы. Спать хочется.
Его отвели в комнату, где проходил первый допрос. И Гавел начал рассказ.
Они выслушали романтическую историю о любви бывшего заключенного к пациентке санатория. Для женитьбы нужны деньги, а их у Гавела не было. У его родителей — тоже. Он вспомнил про Зимову.
Одолжил деньги на дорогу и поехал в Прагу. Прождал ее всю субботу, но в этот день дамы ее профессии работают с полной нагрузкой. Поэтому ему пришлось придти на Соукеницкую улицу и в воскресенье утром. Там видел парня, который шел во двор за мотоциклом. Агнеши дома не было, но вскоре она пришла. Повезло, что вообще встретился с ней, хотя вместе с тем и не повезло. Она положила на стол бумажные розы и сказала:
— Могу одолжить тебе три пятерки.
Бог ты мой! Из-за того ехать аж из Визовиц! Она же его единственная надежда. Он показал на проигрыватель.
— Ты уже забыла, сколько всего я тебе дал? Я никогда не считал, но наберется больше чем на двадцать тысяч. Три пятерки мне не помогут. Мне нужно шесть-семь тысяч. Я их верну.
Она рассмеялась.
— Знаешь что, Ярош? Выметайся. Денег у меня нет. И я очень хочу спать.
— Со мной?
— Можно и с тобой, как бывало. Но тогда, когда у тебя будут деньги, милый. Деньги! Потому что мне они нужны так же, как и тебе. Я недавно вернулась из «отпуска».
Что же делать? Он приехал в Прагу в надежде, что она одолжит. Обязана одолжить, ведь ему надо оплатить гостиницу, где ночевал, и купить обратный билет. Агнеша — это его единственная возможность раздобыть деньги.
— У меня лишь сто двадцать пять крон, — сказала она. — Это все.
Он не верил. Наверняка лжет, деньги у нее где-то тут, она должна дать их ему, она не может оставить его в таком отчаянном положении. Он пошел в туалет, продолжая мысленно искать выход. Что делать, если не одолжит? И тут увидел перед собой висящий на стене газовый ключ. Положил его в карман и, готовый на все, вернулся в комнату. Женщина уже разделась, легла в постель и демонстративно повернулась к нему спиной.
Он сел на кровать.
— Агнеша…
Она не пошевелилась. Нет, словами тут не поможешь. А деньги где-то есть. Он сунул руку в карман, схватил ключ и ударил ее. Попал в висок, но она даже сознание не потеряла. Была молодой и сильной. Знала, что борется за жизнь. А Ярослав Гавел боролся за деньги. И победил. В квартире он нашел бумажник и все, что лежит тут на столах.
— Сколько было в бумажнике?
— Двенадцать тысяч. Я их растратил. По пивнушкам.
— И это все?
Гавел кивнул.
— Больше ничего? Никаких других преступлений вы не совершали с тех пор, как вас выпустили?
— Я же сказал. Все.
— Ну что ж. Тогда подпишите.
Подписав протокол допроса, он уснул на стуле за столом. Может, и не уснул, лишь отдыхал. Несколько ночей он провел в лесу под открытым небом, несколько — в сарае на окраине Визовиц. Но лейтенант, сам с покрасневшими от недосыпания глазами, потряс его за плечо.
— Вставайте, Ярослав. Теперь поедем.
— Оставьте меня. Я хочу спать!
— Поспите в автомобиле.
Они не повели его в соседнюю комнату, где на столе лежали старый трофейный вальтер времен второй мировой войны, ствол пулемета и желтые восьмигранные часы. Не были уверены, что сразу «расколется». Покормили его, сами поели колбасы и запили пивом. На что-нибудь посущественней не было времени — дело Гавела еще не закончено.