Расследование продолжается
Шрифт:
Дёма проскочил по мосту и подрулил к землянке. Землянка была врыта в глинистом обрыве. Возле нее сидел старик в лыжных штанах, заправленных в кирзовые сапоги, и в грубой полосатой рубахе. Старик чистил рыбу. С десяток маринок с распоротым брюхом вялилось на проволоке, протянутой от землянки к столбу. Дёма снял мотоциклетные очки и стряхнул сизо-желтую пыль с фуражки.
— Здравствуй, отец!
— Здравствуй, — не очень вежливо отозвался старик, не поднимая головы, — а по
— Мне можно, — весело сказал Дёма. — Я у самого Абдримова разрешение взял.
— Председателя, что ли?
— У него, — Дёма присел на корточки. В правлении колхоза ему сказали, что старик Бондин со странностями. После смерти жены остался один, как перст. Вот уже несколько лет подряд охраняет мост. Мост-времянку колхоз возводит каждую весну — возить на другую сторону реки людей, заготовляющих на лугах сено и камыш. Старик исполнял несложную обязанность — не пропускал по мосту чужие машины, если они появлялись.
— На закид? — Дёма кивнул на рыбу.
Старик пошел в землянку, принес щепотку крупной соли и бросил ее в котелок. Потом также молча взял топор и начал рубить сучья. «Вот пень, — ругнул его про себя Дёма, — с какой стороны к нему подъехать?» Бондин разжег костер и повесил на рогульку котелок.
— Так и живете, не скучно одному? — спросил Дёма.
Старик наконец поднял на него глаза, словно удивляясь: взрослый человек, а задает такие глупые вопросы, как будто бы сам не видит, какое может быть тут веселье. «Э черт, спрошу-ка я его прямо», — решил Дема.
— Послушай-ка, Тарас Гаврилович… — старший лейтенант достал портсигар и протянул Бондину. Тот отрицательно мотнул головой:
— Я этим добром не занимаюсь.
— Послушайте, Тарас Гаврилович… — начал Дёма и вдруг увидел возле сучьев красно-бурую пачку «Примы». Пачка была пустая, но он сразу определил, что выкурили ее недавно. Вопросительно посмотрел на Бондина.
— То не я… летчик.
— Какой летчик?
— Летчик и летчик… обыкновенный. На што он тебе?
— Понимаешь, отец, я из милиции, — Дёма показал удостоверение, — у одного мужика угнали машину легковую. Говорят, что она около Каргалов свернула в вашу сторону… Это было в тот день, когда вы приезжали в село за деньгами…
— Вон што… ты, значит, из району. А што сразу не говорил? Я думал — опять какой охотник. Прошлый раз тоже приехал один, ночевал у меня, а потом не стало топорика… Такой нужный топорик… — в голосе старика была неподдельная обида. — А машина-то была не днем. В потемках уже… ехали в колхоз Свердлова. Шофер сказывал — к родне на одни сутки.
— Спешил, выходит?
— Спешил… Машина казенная, с клеточками, «Волга».
— Цвет какой? Серый?
— Нет, голубая.
— Точно? — Дёма едва не подпрыгнул.
— Голубая… огонь у меня горел, костер… Подходил к машине, когда шлагбаум открывал.
— Как они выглядели, отец?
— Летчик… одним словом, военный. Четыре звездочки.
— В форме, значит. Скажи, отец, а этот летчик случайно не с бородкой был?
— Нет.
— А шофер?
— И шофер без бородки.
Больше ничего не удалось узнать Дёме у старика, номера машины тот тоже не заприметил.
Они сидели за разными столами — Павлухин, Дёма и бухгалтер Наконечный, с которым сейчас предстояло вести неприятный разговор.
— Одну минуточку, товарищи, сейчас отпущу кладовщика…
Бухгалтер сверял какие-то бумаги, сухие пальцы быстро бегали по костяшкам больших конторских счетов. Павлухин отметил седые виски и бледный, нездоровый цвет лица человека, который мало бывает на свежем воздухе. Конечно, он вне подозрений: все знали порядочность Наконечного, но… что же делать?
Кладовщик вышел. Наконечный отодвинул в сторону счеты:
— Вы, наверное, опять из-за пистолета… Морока одна.
Кража малокалиберного пистолета системы Марголина в совхозе «Восток» была новой неожиданностью для оперативников. Пистолет принадлежал первичной организации ДОСААФ и хранился в железном ящике бухгалтерии. Оперативники ломали головы — кому мог понадобиться в совхозе пистолет, для каких целей. Осмотр комнаты и сейфа показал, что вор из новичков и уж наверняка местный.
— Морока… — повторил Павлухин, — еще какая морока! Хорошего мало, если пистолет попадет в руки какому-нибудь бандиту. К сожалению, такой вариант не исключается.
— Надо б мне его в сейф. У ящика крышка тонкая… но кто знал? — Наконечный сокрушенно развел руками.
— Крышка здесь ни при чем, — сердито заметил Дёма, — не в крышке дело.
— В чем же тогда?
— Мы установили, — сказал Павлухин, — что в ту щель, которая образовалась между крышкой и стенками ящика, вытащить пистолет невозможно. Открывали замок.
— Тогда зачем же им понадобилось кромсать крышку?
— Им также незачем было разбрасывать папки и разливать чернила. Должен вам сказать: и на двери вмятины были сделаны после того, как дверь была открыта.
— Непонятно!
— К этому нужно добавить, — как бы между прочим сказал Дёма, глядя в окно, — ящик открыли не поддельным ключом.
— Не поддельным?! Да у ящика всего один ключ!
— Успокойтесь, Борис Борисович, — Павлухин подсел поближе к бухгалтеру, — нам надо разобраться… Эксперт дал категорическое заключение, оспаривать его бесполезно. Подумайте, кто мог воспользоваться вашим ключом.
— Не… не знаю, право. Я ношу его домой. Дома никого посторонних нет… Ума не приложу!