Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник)
Шрифт:
– Берусь предположить, – сказал он, – что-то случилось. Идемте – будет лучше, если мы вместе отправимся туда. Все в порядке, констебль. У меня тоже назначена встреча со старшим инспектором Хэдли.
Юный Донован не хотел никуда идти, но под взглядом своего отца не смог отказаться. Констебль провел их по Дерби-стрит во двор, где стояли синие полицейские машины, и внутрь кирпичного здания, которое напоминало школу.
В кабинете Хэдли в лучах утреннего солнца виднелась кружащая по комнате пыль. С улицы через открытые окна доносился шум машин, проезжавших по набережной Виктории. За столом Донован увидел невысокого седого человека
Епископ откашлялся.
– Мистер Хэдли? – начал он. – Позвольте представиться. Меня зовут…
– Полковник Стэндиш? – спросил Хэдли, глядя на него. – Вам пришла телефонограмма. Я ее принял, но вам, возможно, лучше самому поговорить с инспектором.
– А? Инспектором? – переспросил полковник. – Каким еще инспектором?
– Вашим подчиненным. Вы знакомы с мистером Септимом Деппингом?
– Стариной Деппингом? Боже, да. Что с ним? Он живет в гостевом домике в моем имении. Он…
– Он был убит, – сказал Хэдли. – Застрелен в голову. Его нашли утром. Вот телефон.
Глава 3
Восьмерка мечей
На мгновение полковник замер, уставившись на Хэдли. Его спортивный костюм выглядел в этой обстановке неуместно.
– Но… Деппинг? – воскликнул он. – Черт возьми, это не может быть Деппинг! Деппинга не могли убить. Ему бы и в голову не пришло быть убитым! То есть…
Хэдли подвинул ему стул. Рыча, полковник опустился на него и взял телефонную трубку с видом человека, полного решимости разоблачить эту ерунду.
– Алло, алло… А? Мерч? Как жизнь? О, в смысле, о чем весь сыр-бор?… Но откуда вы знаете? – Пауза. – Ну, может, он чистил свой пистолет, вот тот и выстрелил, – вдохновенно предположил Стэндиш. – Знал одного парня, с которым такое приключилось. В пятьдесят девятом… Прострелил себе ногу… Да нет, черт возьми. Да, понимаю. Он не мог этого сделать без пистолета… Ну да, ну да. Вы за старшего, Мерч. Буду во второй половине дня. Все время что-нибудь приключается, чтоб его! Ну да, ну да. Бывайте. – Он повесил трубку на рычажок. – Черт возьми! Я забыл спросить его…
– Я располагаю всеми фактами, – прервал полковника Хэдли. – Возможно, вы сможете прояснить мне кое-что. Прошу, присаживайтесь. А эти джентльмены…
Джентльмены представились. Епископ Мэпплхэмский, с угрюмым видом сидящий по другую сторону стола Хэдли, смотрел на Стэндиша едва ли не со злорадством. Он казался обеспокоенным, но не мог удержаться от комментария.
– Как бы я ни сожалел о том, что человек лишился жизни, должен указать на то, что я предупреждал об этом. Конечно, это не умаляет вины того, кто это сделал, и не снимает с его души проклятья. Но все же…
Стэндиш вынул из кармана платок и вытер им лоб.
– Чтоб его, – проворчал он. – Откуда я мог знать, что этот бедолага ввязался во что-то? Странно все это. Вы просто не знаете этого парня. Да у него даже доля в моем предприятии была!
Хэдли, как заметил Донован, переводил раздраженный взгляд с одного на другого, но к епископу обратился с уважением.
– Должен поблагодарить вас, сэр, – сказал он, – за вашу своевременную помощь в этом деле. Теперь, когда нам известны
– Проклятье, он же по перилам катался! – возмущенно запротестовал Стэндиш. – Съехал по чертовым перилам, как чертова лавина, и приземлился прямо напротив леди Ленгвич!
Епископ застыл и надул щеки. Он окинул Стэндиша взглядом, которого удостоился бы дьякон, оступившийся у алтаря, уронил чашу для пожертвований и рассыпал медяки вдоль первых трех рядов скамеек.
– Эти обстоятельства, сэр, – холодно ответил он, – я уже прояснил, и мои объяснения удовлетворили бы любого здравомыслящего человека. В тот злосчастный миг я оступился и, чтобы избежать катастрофического падения, был вынужден ухватиться за перила и… мм… таким образом спуститься вниз. Вот и все.
Полковник пропустил нападки на свое здравомыслие мимо ушей.
– Что ж, а зачем вы бросались чернильницами в викария? – потребовал ответа он. – Господи, я, может, и не епископ, но, черт возьми, ни разу в жизни не давал викарию в глаз! Если вы зовете это признаком здравомыс…
Ноздри епископа раздулись. Тяжело дыша, он выпрямился и оглядел присутствующих. Его взгляд уперся в доктора Фелла, который пытался сдержать смех, зажав рукой рот.
– Вы что-то сказали, сэр? – осведомился епископ.
– Нет, нет, сэр, ничего, – осторожно отозвался тот. – Пппффхх! – Он снова зажал рот рукой. Все его тело тряслось, а в глазах стояли слезы.
– Рад это слышать, сэр. Но, возможно, вы что-то подумали?
– Ну… – протянул доктор. – Зачем же все-таки вы бросались в викария чернильницами?
– Джентльмены! – вскричал Хэдли, грохнув кулаком по столу. С некоторым усилием он взял себя в руки и поправил разлетевшиеся по столу бумаги, после чего продолжил: – Возможно, будет лучше, если я озвучу факты, которые сообщил мне инспектор Мерч, а вы, полковник, дополните… Но сначала – что вам известно об этом мистере Деппинге?
– Хорошим человеком был этот старина Деппинг, – ответил Стэндиш. – Он родственник моих друзей из Индии. Пять или шесть лет назад приехал, навестил меня, узнал, что домик для гостей пустует, взял его в аренду и с тех пор там живет. Чопорный тип. Щепетильный, понимаете? У него даже был свой повар – готовил ему всякую изысканную еду. – Полковник усмехнулся. – Но это если не познакомиться с ним поближе.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, к примеру, я не знал, что он много пьет, – уверенно продолжил Стэндиш. – Разве что полбутылки бургундского. Говорю же, щепетильный. Но однажды ночью я его застукал. Сидит, значит, старина в своем кабинете, ноги на столе, без всякого налета изысканности, и уже приговорил три четверти бутылки виски. Ха! Самая странная штука, из всех, которые я когда-либо видел. «Черт возьми», – говорю. «Хе-хе», – говорит он. А потом он начал петь и… Слушайте, – внезапно добавил полковник, – ничего не хочу плохого про него сказать, понимаете? Но я думаю, что он был тайным пьяницей и каждые два месяца у него случался запой. А почему нет? Это ему на пользу шло, признаюсь вам. Хоть на человека становился похож. Да я пока не женился, сам этим грешил. Кхм… – Стэндиш прокашлялся. – Ну, если никто тебя не видит, так и вреда никакого. Он заботился о том, чтобы его никто не видел. С того дня, как я на него налетел, этот его слуга сидел у двери кабинета – каждый вечер, черт возьми! – чтобы никто вот так не ворвался, когда он в неподобающем виде.