Расследования Графа Аверина. Комплект из 3 книг
Шрифт:
– Ты понимаешь, что самое страшное, да? Вот ты узнаешь, кто отравил бабушку. И что? Это же кто-то из нас! Ты понимаешь это?
– Прекрасно понимаю. Это можешь быть даже ты.
– Нет, – покачал головой Василь, – я точно нет. Но вот ты… Ладно, без шуток. Как ее отравили? Ты знаешь? Как ты вообще догадался?
Аверин глотнул кофе. Тот был неплох. Печально обвел взглядом парк – пробежку устроить вряд ли получится. Одна из причин, почему Аверин так редко приезжал в поместье, заключалась в том, что тут у него сбивался режим. А придерживаться жесткого режима было необходимо.
Хотя Кузя за весьма короткий срок неоднократно уже доказал свою полезность.
Но он не очень-то обычный див.
– Запах, – наконец ответил он. – Запах аконита похож на запах хрена. Я думаю, отраву добавляли в огурцы, чтобы замаскировать. Ну и бабушка ими закусывает всегда. Даже коньяк. Поэтому и доктора обмануть смогли, он списывал приступы на алкоголь.
– Погоди. – Василь покопался в пустой пачке и вытащил новую. – То есть эти приступы… это из-за яда? Она не болеет?
– Скорее всего, нет. – Аверин потянулся. Может, все-таки удастся немного пробежаться? Иначе до обеда не проснуться.
– Но… Гера, это же отличные новости! – Василь так обрадовался, что убрал обратно в пачку уже вытащенную было папиросу.
– Да, то, что она не болеет, это очень хорошо. Если, конечно, получится восстановить ее здоровье после того, как ее длительное время травили, чтобы имитировать болезнь.
– Да! – воскликнул Василь. – Точно! Ее травили длительное время! А значит…
– …еще в ските, – закончил его мысль Аверин. – Я думал об этом. Надо поточнее узнать у доктора, когда началась «болезнь».
– Ну вот! – Василь схватил его за руку. – Слушай, если отрава в огурцах была, то ведь она их с собой из скита привезла, мы такое не едим. Что, если отравили все огурцы в бочонке? Там, в ските? Значит, наши ни при чем!
– Да, все так бы и было, но… – Аверин вздохнул, – если бы не сегодняшний приступ. Ты вчера запретил давать бабушке огурцы. И никто их ей не давал, я надеюсь. Но от нее пахло хреном, точнее – аконитом, и яд был на ее губах. Значит, ночью кто-то ей его дал. Здесь, у нас. И дал довольно много. Чтобы она точно умерла сегодня. И она бы умерла, если бы не сильные знаки с заклятиями на ее теле.
– Черт! – Василь так стукнул по столу, что чашки подпрыгнули. И достал-таки папиросу. Закурил, выпустил дым и нагнулся к Аверину:
– Слушай, а вдруг это случайно вышло? Ну, кто-то не послушался и принес ей огурцы? Дети, может… или прислуга. Давай всех расспросим, а?
– Конечно. – Аверин посмотрел на дом.
Из окна коридора выглянула Любава и немедленно скрылась.
– Василь, а почему твоя старшая дочь не учится? У нее же чародейская сила, – спросил он.
На лице брата появилось изумление:
– Гера, ты меня иногда поражаешь, честное слово. Нет, серьезно. Я вот даже не представляю, что на это сказать. Ты
– Нет, – слегка растерянно проговорил Аверин. Он был не в курсе многого, что происходило в семье.
– Ну ты даешь… – протянул Василь и осекся.
Прямо перед их столом из кустов вылетел Кузя и зашипел. И в тот же миг рядом материализовался Анонимус. Кузя выгнул спину и зарычал.
Анонимус не обратил на кота никакого внимания.
– Госпожа Любава приказала мне пропустить ее в комнату. Я не мог ослушаться.
Он быстро поклонился и исчез. Кузя проводил его взглядом и улегся под столом.
– Смотри-ка, твой кот защищает тебя от твоего же фамильяра, – засмеялся Василь, – а Анонимус молодец, бдит.
– Зачем она туда пошла? – нахмурился Аверин.
– Думаю, стоит сходить и выяснить. – Василь поднялся. – Заодно спросим про огурцы.
Они зашли в дом и прошли по коридору: дверь спальни бабушки была приоткрыта. Аверин заглянул внутрь. Анонимус стоял возле кровати по стойке смирно, а на коленях перед кроватью стояла Любава, положив руки на грудь бабушки. Голова ее была запрокинута вверх, губы шевелилась. Бабушка полулежала на куче подушек и одной рукой легонько поглаживала правнучку по волосам.
Любава тем временем подняла руки и принялась складывать из пальцев замысловатые фигуры. И тут Аверин понял, что делает девушка. Он узнал некоторые из этих фигур. И мысленно дал себе по лбу. Ну конечно! Любава обновляла знаки здоровья и долголетия! Будто услышав его мысли, а скорее, просто закончив работу, Любава опустила руки и повернулась:
– Анонимус очень сильный. Контуры знаков с трудом выдерживают его мощь. Я поправила.
– Она закончила Академию два года назад, – зашептал Василь ему в ухо, – ты хоть знаешь, сколько лет твоей племяннице?
Аверин уговорил Василя не присутствовать при беседе с бабушкой, чтобы не смущать ее, а опросить в это время домашних. Но на самом деле мотив отослать брата был иным. И бабушка сполна подтвердила все опасения. На вопросы она отвечала только отрицательно. Нет, она не ела огурцы. И не помнит, что пила и кто ей приносил питье. Вода, стоявшая на столике возле кровати, ничем подозрительным не пахла, да и не могла бабушка не заметить горький привкус в чистой воде, если бы туда подлили яд. А это могло означить только одно. Бабушка знает, кто ее отравил. И покрывает его. Это, вне всяких сомнений, был кто-то близкий. Настолько близкий, что даже угроза смерти отошла на второй план.
Хотя… смерти бабушка никогда не боялась. А еще была чертовски упрямой. Когда Аверин попытался надавить на нее, сказав, что она подвергает опасности других членов семьи, ей немедленно «стало плохо». А когда доктор отошел, сообщив, что давление и пульс в норме для человека, ночью бывшего при смерти, заявила, что хочет подышать свежим воздухом, и велела Анонимусу отнести ее в сад. Аверин вздохнул и тоже направился в сад, где встретил Василя. Брату с опросом также не повезло. И дети, и жена с сестрой, и прислуга в один голос твердили, что не давали ничего старой графине и не видели никого подозрительного.