Расследователь. Предложение крымского премьера
Шрифт:
– Снимем... чуть позже. И чаем напоим.
– А коньяком?
– А коньяком - нет. Трезвость - норма жизни, как говорил Лигачев.
– Я узнал ваш голос, - сказал Андрей.
– Вы мне звонили, назвались Николаем.
– Тем лучше - мне не нужно представляться, - весело сказал Николай.
Обнорский бросил сигарету на пол, раздавил ботинком.
– Короче, - сказал он.
– Чего вы хотите?
– Задать вам несколько вопросов. Всего лишь. Потом мы вас отпустим. Но с обязательным условием - вы улетаете из
– Понятно.
– Никогда ничего не пишете про это и никому ничего не рассказываете, продолжил Николай.
– - Понятно. Я хочу видеть своего сотрудника.
– - Легко, - кивнул Николай.
– Пойдемте. Он встал, встал и Обнорский. Николай вышел первым, за ним один из бойцов, потом Андрей и, замыкающим, второй боец. Они оказались в недлинном, захламленном коридоре. Слева была дверь, и Андрей интуитивно понял, что она ведет на улицу. На свободу. Справа - лестница на второй этаж. Над головой мигала лампа "дневного света".
– Здесь ваш сотрудник,- сказал Николай,- здесь... Один из бойцов достал связку ключей, выбрал нужный и вопросительно посмотрел на Николая. Тот кивнул. Боец вставил ключ в дверь, соседнюю с тем помещением, где держали Обнорского. На серой краске было написано: "Инструментальный склад". Ниже - "Ответственный за пожбезопасность Глущенко Г. И.".
Замок щелкнул, боец распахнул дверь... Обнорский увидел Родиона, сидящего на голой кровати. Правая рука Роди была наручником прикреплена к спинке. Глаза Обнорского и Андрея встретились.
– Родя!
– сказал Обнорский.
– Роля, ты как?
Каширин перевел взгляд на людей в масках, потом снова на Андрея... улыбнулся.
– Нормально, - сказал он.
– В кои-то веки выспался как человек.
– Вот и поговорили, - сказал Николай и захлопнул дверь.
Обнорский посмотрел на него с ненавистью. Боец в маске закрыл на два оборота замок.
– На хер вы держите его в этом карцере?
– зло спросил Андрей.
– Неужели нельзя перевести куда-то в отапливаемое помещение?
– Переведем, Андрей Викторович, переведем... Сейчас мы побеседуем с вами, потом с Родионом Андреичем. Чем быстрее вы расскажете все, что потребно, тем быстрее отсюда уйдете. Вам понятно?
– Да... Но я хотел бы позвонить своему...
– Ради Бога, Андрей Викторович, - сразу сказал Николай.
– Давайте пройдем наверх, оттуда и позвоните. Есть, правда, один нюанс.
– Какой?
Жестом фокусника Николай достал из кармана шапочку. Такую же, какая бьиа на нем. Вот только надел он ее на голову Андрея "глазами" назад.
– Наверху снимем, - пообещал он.
– Прошу вас... Я поддержу под локоть... Осторожно, ступеньки... Площадка... Снова ступеньки. А здесь налево.
Андрей почти ничего не видел - сквозь плотную шерсть чуть пробивался люминесцентный свет, да маячило впереди черное пятно - спина одного из бойцов.
–
– Сейчас с вас снимут наручники, - сказал Николай.
– Потом и шапочку. Вы, наверно, понимаете, что глупостей делать не нужно.
Андрей промолчал.
– Вы меня поняли, Обнорский?
– Да.
– Очень хорошо. Снимите наручники. Кто-то снял с Обнорского "браслеты". Андрей с удовольствием потер запястья. Тот, кто никогда не был в "браслетах", не может оценить, какое это удовольствие... И дай Бог вам этого не знать.
– Снимите куртку, Обнорский, - скомандовал Николай. Андрей снял куртку.
– Теперь можете снять и шапочку, но головой вертеть не надо... Смотрите перед собой.
Андрей снял шапочку. Оказалось, что он сидит лицом в угол комнаты. Он видел перед собой две сходящихся стены, покрашенные краской салатного цвета.
Из-за спины высунулась рука с телефоном:
– Звоните. Текст простой: Коля, у нас все в порядке. Через несколько часов будем дома, в полицию не звони.
Андрей усмехнулся, взял в руки свой собственный телефон, набрал номер. Он чувствовал, что человек за спиной внимательно за ним наблюдает.
– Алло, - нервно сказал Повзло.
Как, черт возьми, приятно было слышать Колин голос!
– Коля, это я.
– Андрюха! Где ты? Что происходит?
– Все в порядке, Коля. Мы с Родиком у ДРУЗЕЙ. Беседуем на животрепещущие темы.
– Где вы? Кто они? Что они хотят?
– Все в порядке, Коля... Надеюсь, что скоро мы будем дома. Наши друзья просят, чтобы ты никому не звонил.
Из-за спины снова вылезла рука, отобрала телефон.
– Текст, который я вам рекомендовал, вы, конечно, исказили. Надеюсь, никаких условных фраз там не было?
– Ну, голубчик, куда вас занесло! Всю секретную информацию я, как Буба из "Неуловимых мстителей", передаю в танце... Хотите, станцую танго?
Ответил Андрею другой, незнакомый ему голос:
– Вы нам сейчас споете, Обнорский... Арию варяжского гостя.
Когда дверь за Обнорским закрылась, Родион снова остался один. Поговорить не дали... От досады он сплюнул на пол и сказал: "Сволочи".
Родион плюхнулся на кровать, и она противно завизжала всеми своими стальными сочленениями. Родя поморщился и подумал, что в его положении реализовалось расхожее выражение "прикованный к постели". Это, правда, говорится о людях больных, а Родион был здоров. "Что, конечно, относительно, добавил про себя Родя, - и в самое ближайшее время может перемениться... Весь вопрос в том, какие методы общения предпочитают ребятки. Вон с Горделадзе так поговорили, что он совсем голову потерял... От счастья, наверно. От роскоши человеческого общения".