Расследует Эллери Квин
Шрифт:
— Вы и мисс Кэсуэлл прогуливались вокруг дома?
— Да.
— Вы заметили какие-нибудь другие следы в снегу, кроме тех, что оставили вы и мисс Кэсуэлл? — Не получив ответа, Эллери добавил: — Мистер Мамфорд?
— Нет.
— Нигде вокруг дома?
— Нет!
— Благодарю вас, — кивнул Эллери. — Я бы мог сказать, что это очень полезные сведения, но понимаю, леди и джентльмены, что ваша точка зрения может быть иной. Это означает, что никто не входил в дом и не покидал его после прекращения снегопада и что убийство совершено кем-то, находившимся в доме и все еще находящимся здесь.
— Совершенно верно, — подтвердил
— Очень умно с твоей стороны, Крис, — злобно сказала Эллен Нэш. — Теперь мы все под подозрением. Что за нелепый фарс!
— Боюсь, определение не совсем верно, — холодно отозвался ее брат. — Полагаю, лишь один из нас чувствует это.
Момент был ужасный. Румяное лицо Джо выражало изумление, как будто смысл отсутствия следов на снегу только что дошел до нее. Эллен уставилась на лежащего на полу отца с таким видом, словно во всем был виноват исключительно он. Маргарет Кэсуэлл прислонилась к двери, беззвучно шевеля губами. Кристофер вынул пачку сигарет, подержал ее в руке и снова спрятал в карман. Вулкотт Торп бормотал, что это абсолютно невероятно, — судя по тону, он хотел бы оказаться в своем музее, среди реликтов, принадлежавших давно усопшим.
— Этот нож… — Эллери снова посмотрел на тело Годфри Мамфорда. — То, что убийца не забрал оружие с собой, безусловно, свидетельствует о его бесполезности в качестве улики. Если на нем и были отпечатки пальцев, они, вероятно, стерты.
— Мы проверим комнату и нож на предмет наличия отпечатков, — отозвался шеф. — Пусть никто не проходит дальше дверного проема… Не то чтобы это помогло нам, Эллери. Насколько я понимаю, вчера все побывали в этой комнате в то или иное время?
Собравшиеся кивнули, и он пожал плечами.
— Между прочим, — сказал Эллери, — я уже много лет не видел этих старомодных складных ножей. Кто-нибудь узнает его? Миссис Кэсуэлл?
— Это нож Годфри, — с трудом вымолвила мам. — Он всегда лежал на письменном столе в этой комнате. Нож был у Годфри с детства.
— Он никогда не носил его с собой?
— Я всегда видела нож только на его столе. Годфри испытывал к нему сентиментальные чувства. Он вскрывал им письма.
— У меня тоже имеются один-два сувенира в память о детстве, которые я берегу. Кто-нибудь еще знал о ноже, миссис Кэсуэлл?
— Все в доме… — Она оборвала фразу с шумным вздохом, показавшимся Эллери похожим на скрип тормозов. Но он притворился не обратившим на это внимания и присел на корточки, чтобы подобрать что-то на полу возле тела.
— Что это? — осведомился шеф Ньюби.
— Блокнот для заметок, — неожиданно заговорил доктор Фарнем. — Его держали на ночном столике по моему предложению для записей температуры, времени приема лекарств и так далее. Очевидно, он упал, когда мистер Мамфорд свалился с кровати, должно быть при этом толкнув столик. Когда я вошел сюда, блокнот лежал на теле. Я отбросил его в сторону, производя осмотр.
— Тогда это ничего не означает… — начал шеф, но Эллери, поднявшись и глядя на блокнот, который держал в руке, возразил:
— Я не согласен. Разве только… Конк, мистер Мамфорд восстановил хоть какие-то двигательные способности после удара?
— Очень немногие, — ответил доктор Фарнем. — Но он поправлялся быстрее, чем я ожидал.
— Тогда этот блокнот объясняет, почему мистер Мамфорд
— Откуда вы знаете? Вам ведь известно, как сильно иногда мечутся умирающие. При чем тут блокнот?
— Когда убийца ушел, считая жертву мертвой, — объяснил Эллери, — Годфри Мамфорд каким-то образом нашел в себе силы принять сидячее положение, протянуть руку к ночному столику, взять карандаш и блокнот — карандаш вы найдете под кроватью вместе с верхним листком блокнота, содержащим медицинские записи, куда они, очевидно, упали, когда он уронил их, — и написать заглавными буквами сообщение. В этом блокноте, Ньюби, предсмертное сообщение.
— Какое еще предсмертное сообщение? — встрепенулся шеф. — Дайте взглянуть! Неужели он настолько оправился после паралича, док, чтобы писать?
— Да, шеф, прилагая немалые усилия.
Послание мертвеца состояло из одного слова. Ньюби произносил его снова и снова, как соревнующийся в орфографии.
— MUM, — прочитал он. — Заглавная «М», заглавная «U» и заглавная «М». MUM.
Это казалось не имеющим никакого смысла.
— Что мог подразумевать Годфри? — воскликнул Вулкотт Торп. — Что за странное сообщение умирающего!
— Странное — самое подходящее слово, мистер Вулкотт, — промолвил Эллери.
— Я так не думаю, — усмехнулся шеф. — Конечно, Эллери, я не всегда верю тому, что находится у меня под носом, но если есть простое объяснение, к чему им пренебрегать? Все в городе знают, что миссис Кэсуэлл в доме называют «мам» уже более двадцати пяти лет. Если Годфри хотел назвать убийцу, то надпись в блокноте относится к ней. Все ясно как день.
— Что за чепуха! — крикнула Джоанн, бросаясь на защиту матери. — Мам любила дядю Годфри! Вы… вы просто глупец, шеф Ньюби! Не так ли, мистер Квин?..
— Я бы хотел об этом подумать, — сказал мистер Квин, глядя на блокнот.
9 января. Какой бы опасности ни подвергал этот факт репутацию мистера Квина, необходимо отметить, что в Райтсвилле он достиг статуса профессионального гостя. За более чем два десятилетия Эллери оказался крайне скудным источником дохода для отеля «Холлис». Едва успев зарегистрироваться, он тут же выписывался оттуда. Скажем в его защиту, что это было результатом не скупости, а стремления участвовать в личной жизни обитателей Райтсвилла, которые постоянно приглашали его в свои дома.
Приглашение перебраться в дом Мамфордов было сделано мрачным Кристофером по настоятельной просьбе Джоанн. Мотив Джо выглядел достаточно прозрачным — Эллери был не настолько тщеславен, чтобы полагать, будто это имеет отношение к лунному свету и розам. Поскольку шеф Ньюби дышал в затылок ее матери, Джо нуждалась в союзнике и хотела не только моральной поддержки Эллери, но и его физического присутствия.
Это объясняет, почему утром 9 января Эллери оплатил счет за регистрационным столиком отеля «Холлис» и направился с двумя чемоданами в руках к северо-западной дуге площади. Перейдя Аппер-Дейд-стрит, он прошел мимо Райтсвиллского национального банка, ратуши и памятника павшим в войнах у входа в Мемориальный парк, после чего проследовал через боковой вход в здание окружного суда. В полицейском управлении он задержался достаточно долго, чтобы обсудить перемену адреса с шефом Ньюби, который ответил на сообщение мрачным кивком.