Расследует Паркер Пайн
Шрифт:
— Да, это самое лучшее время. Леди Грейл встает поздно. До тех пор я буду очень осторожна.
— Думаю, леди Грейл тоже.
Мисс Макноутон удалилась.
В следующий раз мистер Паркер Пайн столкнулся с леди Грейл только ближе к вечеру, зайдя в салон. Она курила и наблюдала, как в пепельнице догорает какая-то бумажка, с виду похожая на письмо. На мистера Паркера Пайна она не обратила ровным счетом никакого внимания, из чего тот заключил, что оскорбил ее даже сильнее, чем думал.
После ужина он играл в бридж с Памелой, Бэзилом и сэром Джорджем. Игра не
Через несколько часов мистера Паркера Пайна разбудили. Открыв дверь каюты, он обнаружил на пороге взволнованного Магомета.
— Пожилая леди, она совсем больна. Сестра очень напугана. Не могу найти доктора.
Мистер Паркер Пайн поспешно оделся. К каюте леди Грейл он подоспел одновременно с Бэзилом Уэстом. Сэр Джордж и Памела были уже внутри, горестно наблюдая, как Элси Макноутон бьется над своей пациенткой. Когда мистер Паркер Пайн вошел, все было кончено. Тело несчастной выгнулось в последней мучительной судороге, на мгновение застыло и, обмякнув, откинулось на постель.
Мистер Паркер Пайн тихонько выставил Памелу из каюты.
— Какой ужас, — всхлипнула девушка, — какой ужас! Она.., она.., уже?
— Умерла? Да, дитя мое, боюсь, это конец.
Он слегка подтолкнул ее к Бэзилу. Из каюты вышел сэр Джордж. Казалось, он вот-вот упадет в обморок.
— Я не думал, что она действительно больна, — бормотал он. — Никогда не думал…
Мистер Паркер Пайн протиснулся мимо него в каюту. Элси Макноутон повернула к нему совершенно белое измученное лицо.
— За доктором послали? — спросила она. Мистер Паркер Пайн кивнул.
— Стрихнин? — спросил он.
— Да. Эти судороги — ошибиться невозможно. Господи, не могу поверить!
Она обессиленно опустилась на стул и разрыдалась. Мистер Паркер Пайн тихонько похлопал ее по плечу. Неожиданно он застыл, пораженный внезапной догадкой, и, стремительно выйдя из каюты, направился в салон. Оказавшись там, он двинулся прямиком к пепельнице и, не колеблясь, запустил туда руку. Вскоре в его пальцах оказался крошечный клочок обгоревшей бумаги, на котором можно было различить лишь несколько слов:
Рану грез.Прочтя, сожги!— Ого! Это уже интересно, — проговорил мистер Пайн.
Мистер Паркер Пайн сидел в кабинете своего знакомого — видного каирского чиновника.
— Вот такие улики, — задумчиво проговорил он.
— Ничего себе! Этот парень что, круглый идиот?
— Ну, мыслителем сэра Джорджа я бы, конечно, не назвал, но все же…
— Да ладно тебе. Все одно к одному. Леди Грейл просит чашку «Боврила». Сиделка его готовит. Леди Грейл просит добавить туда херес. Сэр Джордж достает ей херес, и двумя часами позже она умирает с отчетливой симптоматикой отравления стрихнином. Один пакетик стрихнина мы находим в каюте сэра Джорджа, еще один — в кармане его пиджака.
— Замечательная получается картина, — заметил мистер Паркер Пайн. — Откуда, кстати, взялся стрихнин?
— Тут некоторая неясность. Небольшой запас
— Странно все это, — заметил мистер Паркер Пайн.
— Если хочешь знать мое мнение, они действовали на пару. Скажем, питают друг к другу слабость.
— Возможно, но если бы она в этом участвовала, они бы действовали куда профессиональней, в конце концов, она медик.
— Да, действительно… Если хочешь знать мое мнение, сэр Джордж действовал один, и теперь ему конец.
— Ну, ну, — возразил мистер Паркер Пайн. — Посмотрим, что здесь можно сделать.
Для начала он разыскал Памелу. Та побелела от возмущения.
— Дядя никогда бы такого не сделал — никогда — никогда — никогда!
— А кто бы сделал? — миролюбиво поинтересовался мистер Паркер Пайн.
Памела доверительно к нему придвинулась.
— Знаете, что я думаю? Она сделала это сама. Последнее время она была ужасно странная. Городила разные глупости…
— Какие, например?
— Ну, совершенная дикость. Намекала, что между ней и Бэзилом что-то есть. А Бэзил и я, мы…
— Я заметил, — улыбнулся мистер Паркер Пайн.
— Самый настоящий бред. Я думаю, она была очень зла на беднягу — я про дядюшку — и выдумала эту историю специально для вас, а потом подложила стрихнин ему в пиджак и в каюту и отравилась. Ведь бывали же такие случаи, правда?
— Бывали, — согласился мистер Паркер Пайн, — но не думаю, что леди Грейл могла поступить подобным образом. Это, если позволите, не в ее стиле.
— Но ее больное воображение?
— А вот об этом я еще побеседую с мистером Уэстом.
Молодой человек оказался в своей комнате и с готовностью все объяснил.
— Видите ли, я прекрасно понимаю, как дико это звучит, но леди Грейл попросту в меня влюбилась. Вот почему я и не решался рассказать ей о нас с Памелой. Она тут же заставила бы сэра Джорджа меня уволить.
— Ее собственное объяснение кажется вам правдоподобным?
— Ну, в общем, да, — неуверенно ответил молодой человек.
— Но все же не слишком, — спокойно возразил мистер Паркер Пайн. — Нет, придется найти более убедительное. — И, немного помолчав, добавил:
— Думаю, добровольное признание будет для вас лучше всего.
Он снял колпачок со своей перьевой ручки, вытащил из кармана чистый лист бумаги и протянул молодому человеку.
— Просто напишите, как все было. Бэзил Уэст вытаращил на него глаза.
— Я? Какого черта! Что вы хотите этим сказать?
— Милый юноша, — проговорил мистер Пайн чуть ли не отеческим тоном, — я ведь и так все знаю. И как вы вскружили голову богатой леди, и как она мучилась угрызениями совести, и как вы влюбились в ее хорошенькую, но бедную племянницу. И как решили избавиться от леди Грейл — подсыпав ей в пищу стрихнин. Ее смерть наверняка списали бы на гастроэнтерит. Или на сэра Джорджа, поскольку вы позаботились о том, чтобы приступы совпадали с его присутствием дома.