Шрифт:
Часть первая
Глава 1
Не то, чтобы пенсионерка Нина Павловна Бутина жаловалась на бессонницу. В свои восемьдесят два она засыпала сразу после программы «Время», чтобы проснуться аккуратненько к утреннему выпуску новостей. В снотворном эта, не по возрасту, крепкая старушенция не нуждалась, а лишь сетовала на дефицит тишины и покоя.
– В деревне молодежи почти не осталось, трактора в колхозе заводятся только по большим праздникам, а петухи от куриного гриппа голос окончательно потеряли!
– В могилу мне, пока рано, – скромно отвечала Нина Павловна. – На этом свете еще маленько задержусь и если Колька-бизнесмен под моим окошком свой «мерседес» разворачивать будет, то управу на него найду!
Предприниматель Николай Астахов жил по соседству с Павловной. Пахал в поте лица, чтобы удержать на плаву свою пилораму и, естественно не соблюдал режима дня, установленного соседкой. В райцентр мог выехать в пять утра, а вернуться за полночь. Он ни в коей мере не хотел мешать Бутиной, о чем неоднократно ей заявлял, но пенсионерка была уверена в том, что главной целью Коли была не распилка бревен на доски, а методичное выживание ее с белого света.
Нина Павловна не раз вызывала местного участкового Платова и демонстрировала глубокие колеи у своих ворот. Инспектор, отчаявшись убедить бабку, в том, что плохие дороги являются визитной карточкой Липовки, приносил с собой рулетку, измерял геометрические характеристики ям и ухабов, аккуратно записывал их на чистый лист и обещал Павловне принять меры. После этого бабка на неделю-другую затихала, но вскоре несчастному старлею приходилось опять доставать из ящика с инструментами рулетку-выручалочку.
К своему счастью, участковый не знал, что Бутина имеет на Астахова еще больший зуб. Бабка была уверена в том, что бизнесмен ворует у нее электричество, но об этом не распространялась, поскольку версия находилась в стадии разработки и ограничивалась наблюдением за вращением диска счетчика и верхушкой столба напротив дома. В ближайшем будущем Нина Павловна собиралась доказать, что Колька вертит свою пилораму за счет ее пенсии и потребовать компенсации.
В эту ночь Нину Павловну разбудили не всхлипывания чахоточного двигателя «мерседеса». Но все равно в нарушении ее покоя был виноват проклятый Колька. Точнее его овчарка, отличающаяся злобным нравом и нарочито противным голосом. Долгих десять минут Бутина лежала в постели и с терпением истинного стоика выдерживала мерзкие звуки, издаваемые, на удивление крепким горлом овчарки. Чаша терпения переполнилась, когда собаке надоело лаять, и она решила позабавить спящую деревню своим воем.
Старушка с вздохом поднялась, доковыляла до окна и выглянула на улицу, освещенную мертвенно-бледным светом полной луны. Отсюда не было видно ничего, что могло бы привести в такое неистовство соседскую собаку, поэтому Нина Павловна не знакомая с основополагающими принципами голливудских киноужастиков, набросила на сухонькие плечики вязаную кофту и поперлась во двор.
Первым делом старушка проверила, свободны фарфоровые чашечки столба от несанкционированных подключений, а затем, навострив уши, установила источник ночного беспокойства.
Шум, заставивший
Зоя Петровна что-то доказывала своему собеседнику и явно нервничала. Поеживаясь от ночного холода, Бутина пробралась поближе к дому Аскаленко и собиралась приложить ухо к забору, но не успела. Короткий, наполненный ужасом возглас Зои Петровны заглушил лай собаки. Затем раздался грохот, опрокинутого жестяного ведра и удар о землю чего-то мягкого.
Нине Павловне захотелось как можно скорее оказаться дома, за запертой дверью. Она была согласна слушать овчарку ночь напролет и даже весь следующий день, однако этот обет не помог. Нанесенный сзади удар был таким точным и сильным, что мог бы свалить и Илью Муромца, не то, что тщедушную старушку. Бутина безропотно рухнула у забора. Перед тем, как потерять сознание, она увидела, бешено прыгающую по небу полную луну и лицо склонившегося над ней человека. Его ярко-желтые глаза пересекала узкие продольные линии зрачков, а красные губы кривила улыбка, обнажавшая загнутые, как рыболовные крючки и такие же острые зубы. Вместо галстука шею чудища обвивала петля, а конец веревки был, заткнут за отворот черной хромовой куртки.
На землю упал кирпич. Отодвинув носком высокого сапога, безвольное тело старушки в сторону, монстр не спеша, вошел в калитку соседского двора…
***
Старший лейтенант милиции Иван Платов проснулся с ощущением того, что наступивший день принесет одни неприятности. И дело было вовсе не в интуитивном их предчувствии. Просто накануне участковый получил от начальства взбучку за чернильное пятно на кармане форменной рубашки.
– У нас что, стиральные порошки в сельмаг не завезли? – начиная издалека, ядовито пророкотал двухметрового роста майор Ляшенко, начальник отдела безопасности и профилактики РОВД. – Или шариковые ручки теперь без колпачков продаются?
– Никак нет! – с напускной молодцеватостью ответил Платов – Стержень, стервец, потек товарищ майор!
– Ага. Значит просто течка! У стержня.
Слегка припухшее личико майора говорило о том, что употребление сорокоградусной в больших количествах может иметь последствия даже для его пуленепробиваемой комплекции. Платов понял, что начальник решил сдобрить кислоту похмельного утра, небольшим упражнением по вставлению ему мозгов и виновато опустил голову.
– А у тебя самого Иван Александрович, стержень имеется?
– Имеется, товарищ майор…
– Я не про тот, что между ног, а про внутренний! – рявкнул Ляшенко. – Про тот, который должен быть у каждого сотрудника органов охраны правопорядка!
Майор недавно, с третьей или четвертой попытки закончил академию МВД и приплюсовал к отличным физическим данным массу умнейших словечек, поэтому Платов вплотную занялся изучением носков своих ботинок, что было гораздо интереснее лекции начальника. Судя по изменившемуся углу наклона солнечных лучей словесный понос майора, длился довольно долго.