Расставания, встречи...
Шрифт:
– Почему? – бормотала девочка сквозь всхлипы. – Почему мы не можем поехать? Бен ведь хочет отвезти нас в Диснейленд. В Диснейленд! – Голосок угрожающе дрогнул. – А ты не пускаешь меня туда. Уже все дети были в Диснейленде, а я… – Послышались всхлипы и рыдания, пока Чарли искала самую уязвимую точку для последнего удара. – Почему ты не хочешь, чтобы я была счастлива, мамочка?
Она тут же почувствовала, что зашла слишком далеко, – упреки перешли в тихое шмыганье носом где-то в районе маминой юбки. Элли посмотрела
– Чарли… – Бен опустился на корточки. Его голос звучал спокойно, но твердо. – Ты же сама знаешь, что это неправда. Мне кажется, у тебя замечательная мама, так что тебе, скорее всего, стоит извиниться. Я знаю, что ты не хотела так говорить, – иногда мы все говорим вещи, которых совсем не имели в виду, когда расстроены или злы. Я прав? – (Едва заметный кивок подтвердил его слова.) – Ты просто была очень расстроена, так? – (Еще один кивок и горький всхлип.) – И ты хочешь извиниться перед мамой?
– Прости меня, мамочка. – Чарли отошла, и Элли, глядя на нее, поняла, что та готова снова разразиться рыданиями. – Мне так хотелось покататься на всех аттракционах.
– Вот и умница. – Бен улыбнулся и достал носовой платок. – Уверен, что однажды ты обязательно на них прокатишься. А теперь что ты скажешь на то, чтобы пойти наверх и умыть личико? И сразу же спускайся назад, чтобы мы могли попрощаться, прежде чем я уйду, идет?
– А тебе надо уходить, дядя Бен? – Еще один всхлип.
– Мне правда надо идти. – Он снова улыбнулся и протянул ей руку. – Но кто знает! Может быть, однажды я вернусь.
Когда они остались одни, Элли не смогла больше сдерживать уныние и даже не стала сопротивляться, когда Бен обнял ее и слегка сжал.
– Не позволяй ей себя расстраивать. Все дети упрямы – я называю такое поведение «идти своим путем». Мне жаль, что на этот раз я послужил причиной.
– Нет, ты ни при чем. – Она почувствовала, что он все крепче прижимает ее к себе. – Это моя вина – надо было спросить ее. В конце концов, не одну меня приглашали.
– Не говори глупостей, ничего ты не должна. – Бен приподнял ей лицо за подбородок. – Но ты говоришь мне… – Он пытался заглянуть ей в глаза.
В эту минуту дверь приоткрылась, и они увидели Дэвида Меримана, который собирался сунуть конверт в почтовый ящик на двери. Элли густо покраснела.
Дэвид смотрел на замершие обнявшиеся фигуры.
– Элли, мне жаль, что я несколько запоздал с запиской. Лиз и мне очень понравился вчерашний вечер. Еще раз прости, – повторил он, поворачиваясь и сбегая по ступенькам. Они услышали, как зарычал двигатель и машина стремительно умчалась.
Вчерашний вечер? А что было вчера вечером? Элли казалось, что вся ее жизнь летит куда-то в неизвестность с устрашающей скоростью, будто сорванный ветром листок. Второй раз этот
Элли отодвинулась и посмотрела в лицо героя своих грез. Она должна найти в себе мужество сказать, чтобы он уходил. Прямо сейчас.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
– Прости, Бен. – Элли очень старалась быть естественной. Досадно, конечно, что голос дрожит и в нем слышится смертельная усталость. – Не хочу показаться негостеприимной, но у меня сейчас куча работы и почти нет времени.
– И ты бы хотела, чтобы я ушел? – Улыбка Бена была простой формальностью – его холодные серые глаза казались стальными. – Я не перестаю удивляться своим чувствам, с тех пор как мы впервые встретились в Сингапуре. Какие-то странные чувства. Не припомню, чтобы встреча с женщиной давала такой эффект.
В это Элли легко могла поверить, но…
– Извини. – И чего она все время извиняется? Если кому-то и нужно просить прощения, то это ему. У него для этого в двадцать, нет, в сто раз больше причин. – Но я только что сказала…
– Да, что тебе жаль. И что ты занята. И что ты не в настроении – на случай, если мне взбредет в голову налаживать с тобой какие-либо взаимоотношения. Или, возможно, все проще, и у вас с Дэвидом роман. Но я могу дать голову на отсечение… – он не делал больше попыток скрыть горечь, – если бы я был на его месте, если бы хотел поблагодарить тебя за ужин, или что-то еще, то никогда бы не бросил открытку в ящик и не ушел бы, зная, что в этот момент тебя обнимает другой мужчина.
– Дэвид Мериман всегда был ко мне очень добр и внимателен. Не каждый мужчина готов принять чужого ребенка как своего… не вешая при этом ни на кого ярлыки…
– Ну конечно же, – произнес он, растягивая слова, глаза у него снова сузились, – не каждый… Но это зависит в основном от матери ребенка.
Было невероятно трудно улыбнуться и беспечно пожать плечами. Она уже думала, что у нее не получится.
– Кажется, ты сделал мне комплимент. Спасибо. И спасибо за завтрак – мне действительно понравилось. Мы прекрасно провели время.
– Мамочка… – Робкий голосок привлек ее внимание. Наконец Элли нашла Чарли глазами – девочка сидела на ступеньке, просунув голову сквозь перила, и смотрела на них.
– Чарли. – Женщина была рада прервать этот мучительный разговор. – И давно ты там сидишь? Спустись и попрощайся с Беном. Он уже заждался тебя.
– Ох, мамочка. – В один момент Чарли оказалась внизу. Маленькие ручки обхватили Элли за талию, а умоляющий взгляд держал цепко и уже не отпускал. – Если я скажу, что сильно, сильно, очень сильно извиняюсь, и пообещаю быть очень хорошей девочкой все время, то можно мы поедем в Диснейленд с Беном? Пожалуйста, мамочка!