Расстрельщик
Шрифт:
– Пластическая операция, – подсказал Христич.
– Вы так думаете?
– А почему бы и нет?
– Я присмотрюсь к нему, – пообещал Корнеев. – Должны же какие-то следы остаться, шрамы.
– Ты уже к нему вряд ли присмотришься, – невесело засмеялся Христич. – Так спрячут, что и не сыщешь.
– Что спрячут? – не понял Корнеев.
– Труп, Вадим. Труп этого бедолаги.
Глава 48
Тихомирова так и не удалось разыскать.
На следующий день, в полдень, как и было велено, Корнеев вернулся на виллу. Здесь и обнаружился Тихомиров. Боря сидел в тени деревьев, сжимая в руке початую бутылку водки, – уже, похоже, на взводе.
– Привет! – сказал Корнеев. – Давно ты здесь?
– Час, как приехал, – ответил Тихомиров и громко икнул.
Неизвестно было, удастся ли с ним поговорить. Корнеев наклонился и заглянул Боре в глаза. В них не просматривалось ничего, кроме всепоглощающей тоски.
– Пойдем, – негромко предложил Корнеев.
Он не объяснил, куда и зачем, но Тихомиров безропотно подчинился. Прошли в дом. Корнеев указал на кресло: «Садись!» – сам сел напротив.
Тихомиров отхлебнул из бутылки.
– Ты перерывов не делаешь, как я вижу, – прокомментировал Корнеев.
– Сутки пропьянствовал, – признался Тихомиров. – Только въехали в Москву, у первого же магазина я вышел, машину отпустил…
Вот почему он не добрался до дома.
– Бедный сын! – вырвалось у Корнеева.
Это были мысли вслух. Тихомиров, и до того невеселый, еще больше пригорюнился:
– Я ему уже не пригожусь.
– Почему? – удивился Корнеев.
– Я сломался, Вадим.
Тихомиров опять глотнул водки.
– Иногда накатит такое – жить не хочется. У тебя так бывает?
– А как же, – с готовностью поддакнул Корнеев.
– Со многими это случается. Но потом как-то само собой образуется. Просто черная полоса сменяется белой. Надо только дождаться, когда это произойдет. А у меня белой полосы уже не будет. Никогда.
– Ну, это ты брось, – проявил оптимизм Корнеев. – Все еще уладится, поверь.
Тихомиров покачал головой. Бутылка в его руке дрожала.
– Это из-за жены? – осторожно спросил Корнеев.
После паузы тихий ответ, почти шепотом:
– Да.
– Любил ее?
И опять после паузы, так же тихо:
– Очень.
Он готов. Созрел. И другого случая может уже не представиться.
– Кто тебе первым сообщил о смерти жены? Молотов?
– Да.
– И он же тебе сказал, что она погибла в автокатастрофе?
– Да.
– Ты был там?
– Где?
– На месте катастрофы?
– Нет.
Его повезли прямо в морг. И показали труп жены. После этого убитому горем вдовцу можно было наплести все что угодно. Выбрали
– Тебя допрашивал следователь?
– Я писал какую-то бумагу. Был так плох, что Молотов сказал – я просто не выдержу допроса.
И следователя к нему не подпустили. У Молотова хватило силенок на то, чтобы провернуть дело по-своему.
Корнеев извлек из сумки папку с документами, положил себе на колени и прихлопнул сверху ладонью:
– Здесь материалы уголовного дела, Борис. По факту гибели каждого человека возбуждается дело. Случай твоей жены – не исключение. Она не погибла в автокатастрофе… – Смотрел, какая будет реакция. И закончил фразу: – Ее убили.
Бутылка выпала из рук Тихомирова и покатилась по паркету, оставляя мокрый след. Тихомиров хотел что-то сказать – и не мог. Его надо было дожимать.
– Ее убили по приказу Молотова. А тебе сказали, будто погибла в автокатастрофе. И еще – что ты должен выплатить компенсацию за ущерб, пять тысяч долларов. Молотову нужно было тебя подцепить на крючок. И ему это удалось.
– Неправда, – пробормотал Тихомиров.
Корнеев понял, что с ним придется еще повозиться. Но он верил в успех.
– Что – неправда? – пожал плечами Корнеев. – Про доллары неправда? Или что в конце концов Молотов их якобы выплатил за тебя? Или то, что после этого он попросил тебя оказать ему услугу, за мной проследить – это неправда, да? Хорошо, пусть это будут выдумки.
Сам он хорошо знал, что это именно так. И Тихомиров почти ему поверил. Еще небольшое усилие – и он готов.
– Пусть выдумки, – повторил Корнеев. – Но кое-что из сказанного я могу подтвердить документально.
Раскрыл папку.
– Здесь копии милицейских документов, Борис. Прочитай. Не было никакой автокатастрофы. Труп твоей жены обнаружили в районе станции метро «Беговая». Вот протокол осмотра места происшествия. А вот акт судебно-медицинской экспертизы. Нигде ни слова об автокатастрофе. Ее убили, Борис.
На Тихомирова было страшно смотреть. Лицо его стало совсем неживое. Все, что ему ни скажешь сейчас, отпечатается намертво где-то в подкорке.
– Молотов, – подсказал Корнеев, глядя собеседнику в глаза, как это делают гипнотизеры. – Молотов все это подстроил.
Тихомиров вдруг резко подался вперед и схватил страшную папку. Корнеев не пытался его остановить.
– Почитай, – сказал он.
Ему хотелось остаться здесь, в комнате, но он знал, что лучше оставить Тихомирова одного. В одиночестве все воспринимается иначе. Дать ему полчаса, пусть ознакомится с бумагами. И если за эти полчаса не сойдет с ума, с ним можно будет работать. Ничего особенного не потребуется. Оружие у него есть. Останется только по-умному намекнуть ему, что делать дальше.