Расстрелянная корона. Книга 1
Шрифт:
Увидев сына, император улыбнулся.
– Доброе утро, Ники!
– Доброе, папа!
Цесаревича поприветствовали и вельможи. Николай Александрович лишь кивнул им.
Император внимательно посмотрел на сына:
– Ты плохо спал, Ники?
– Я совсем не спал, только недавно задремал, а уже и вставать пора.
– Поэтому не в настроении?
– Наверное. А почему мамы нет? Она не поедет на охоту?
– Нет. Она будет готовиться к отъезду из Гатчины в Петербург. Да и мы после охоты отправимся в столицу.
– Хорошо,
– Какова же причина твоей бессонницы, Ники?
– По-моему, об этом уже все знают.
Александр Третий повысил голос:
– Ты не ответил на вопрос, сын.
– Извините, папа. Причина в письме, полученном накануне от Аликс.
– Может быть, тебе это покажется странным, но я ничего не знаю о письме.
– Разве мама вам ничего не говорила?
– Я же сказал, что о письме ничего не знаю. Надеюсь, ты сам, если, конечно, посчитаешь нужным, расскажешь о том, что написала тебе принцесса Дармштадтская, руки которой ты просишь уже пять лет.
– Да, папа. Я сам хотел поговорить с вами. После охоты.
– Поговорим в Петербурге.
– Хорошо.
– А сейчас приводи себя в порядок.
– Я в порядке. Окладчики выехали?
– Давно. Уже должны обложить стаю.
– Погода нынче тихая. Морозец, ни ветерка. Деревья стоят не шелохнувшись, на ветвях – снег, небо звездное, светло. В таких условиях волк издали почует человека.
Император согласно покачал головой.
– Почует. Да вот только вести стаю вожаку будет некуда, кроме как на охотников.
– Лая собак не слышно. Выезжаем без своры?
– Псовую охоту устроим позже, сегодня так разомнемся.
В залу вошел лакей, поклонился государю и доложил:
– Ваше величество, верховой от окладчиков прибыл, сказал, обложили стаю. Все готовы, ждут вас.
– Где стая?
– В редколесье за большим оврагом, близ осинника.
Александр Александрович поднялся.
– Вот, господа, и дождались. Выезжаем!
Император, наследник и свита оделись и вышли на морозный воздух. Им подали лошадей, и вскоре охотники подъехали к оврагу, который разрезал редколесье безобразным уродливым шрамом.
Миновав низину, Александр Александрович поднял руку:
– Здесь спешиваемся, расходимся.
Охотники заняли места, подготовили карабины.
Император встал за крупным деревом, рядом устроился Николай. В пяти шагах от него замер генерал-адъютант Илларион Иванович Воронцов-Дашков, личный друг Александра Третьего. Загонщики трубили в рожки, размахивали факелами, осыпавшими нетронутый снег снопом шипящих искр.
Николай Александрович видел, как вожак стаи, попавшей в окружение, пытается увести ее в сторону. Волки метались то вправо, то влево, но повсюду натыкались на самого опасного своего врага – вооруженного человека.
– Папа, отчего стая мечется? Ведь здесь, в редколесье, загонщиков нет, – проговорил цесаревич.
Император усмехнулся:
– Вожак,
– Это не первая моя охота, папа. Я знаю, что делать.
– Зачем тогда задаешь ненужные вопросы?
– Просто впервые вижу, чтобы стая вела себя подобным образом.
– Да, вожак у нее молодец. Гляди, опять к лесу пошел. Неужто все-таки решился вести стаю туда? Умный волчара. А ведь уйдет, коли загонщики хотя бы сажень пять без присмотра оставят. Эх, нет, не получится у них, – как бы сожалея о том, что стае не удастся прорвать кордон оцепления, сказал император. – Некоторые сюда свернули. Молодые волки испугались, да и немудрено, опыта у них нет. Теперь и вожак так поступит. Он стаю не бросает.
– Интересно, папа, что сейчас испытывает старый волк?
– Он взбешен и очень опасен. Стая не послушалась его. Ну вот, что я говорил, они уже несутся на нас.
Сигналом на открытие огня должен был быть выстрел императора.
Александр Александрович вскинул карабин, затем взглянул на сына и сказал:
– Ники, стреляй ты! У меня глаза слезятся. Бей в вожака.
– Да, папа.
Николай Александрович выстрелил, и тут же все редколесье взорвалось грохотом. Первый залп выбил из стаи с десяток волков. Они опрокидывались на бегу, пытались вскочить, но снова падали и обливали белый снег алой кровью.
Николай Александрович был уверен, что вожак получил пулю в глаз, уткнулся мордой в снег и бьется в судорогах. Однако не тут-то было. Старый матерый волк продолжал нестись прямо на позицию императора и наследника, туда, откуда был сделан первый выстрел.
Охотники перезарядили оружие и дали второй беспорядочный залп. На снегу забились еще пять или шесть подстреленных волков, трое резко развернулись и бросились к лесу. Обезумевшие звери неслись, не разбирая пути, на огонь факелов, на трубный вой рожков, подальше от страшного редколесья, откуда в их собратьев вонзался раскаленный свинец, который прожигал шкуры, тела.
Вожак остался один, но не свернул, не замедлил бег, не испугался. Наклонив голову, черпая раскрытой пастью снег, он прыжками приближался к дереву, за которым стоял император. Матерый волк несся столь быстро, что другие охотники упустили момент, когда могли сбить его выстрелами с флангов. Теперь же, когда до дерева оставалось с десяток сажен и расстояние быстро сокращалось, стрелять по атакующему зверю было опасно. Так можно попасть в императора, наследника или другого охотника. Стрелки стояли не на прямой линии, а вогнутым внутрь полукругом из-за рельефа местности. Даже генерал-адъютант Воронцов-Дашков не имел возможности выстрелить по волку без риска задеть наследника.